морщился и пробовал монету на зуб, словно на лбу и нас стояло по клейму монетоподдельшиков. Я уже испугалась было, что злот и правда ненастоящий, когда мужик с недовольным видом, наконец, отсчитал нам десять серебрушек.
Прикупив на обед хлеба с сыром, договорились о ночлеге и выспросили дорогу до кузни. Топать пришлось на другой конец деревни. Я с интересом вертела головой, рассматривая морочинский быт. Все- таки, одно дело слышать об окрестных селениях на уроках в обучальном доме, а другое – увидеть все самой. Овцы, а вернее продажа шерсти, кормила большую часть Морочиц. На той стороне деревни, где была корчма, дома особо не выделялись, но чем ближе к кузне, тем аккуратнее становились дворы. И судя по ряду добротных домиков с черепичными крышами, их хозяевам хватало не только на хлеб, а еще и на порядочный кусок масла к этому хлебу. Хозяйства отделяли друг от друга квадраты огородов и невысокие заборчики. Все дворы были бы похожи между собой, как яблоки в одной корзинке, если б не ворота, которые от дома к дому становились все замысловатее.
Судя по всему, есть в деревне искусный резчик, и берет немало, а иначе с чего жители будут хвастать друг перед другом, у кого привратные столбы интереснее расписаны. В глазах рябит от разнообразия сюжетов: вот морское дно с хвостатыми обитателями, вот южные птицы с пушистыми гребнями, а вокруг следующего столба обвился трехголовый змей. Ого! Даже грифоны есть, и как живые. Сколько, интересно, над такой резьбой трудиться надо? В столице бы такого резчика вместе с руками, в смысле, со столбами оторвали бы! В огородах изредка мелькают занятые прополкой жители. На задворках сараи для скотины. Вот бы глянуть, где моранских овец держат! Местная шерсть и овечьи шкуры расходились на продажу по всей Каврии. И именно в Морочицах вывели новую моранскую породу. Необычайно мягкая и прочная шерсть в обход всех перекупщиков, прямо в столицу идет. Говорят, сам король одежду из моранской пряжи носит!
Споткнувшись, я чуть не выколола глаза. Яблоневые ветки свешивались за невысокий заборчик и, засмотревшись, я влетела в самую гущу. Выпуталась, сдернула особо аппетитное яблочко и наткнулась на недовольный взгляд старушки-хозяйки. Пришлось смущенно извиняться. Грай, видно тоже в своих мыслях, утопал уже довольно далеко. Конечно, ему-то ветки не мешают. Тяжело все-таки жить в мире, который только на людей рассчитан. Даже в обычный деревенский дом мне зайти трудно. Мешает все, от низких потолков до порога и узких дверных проемов. Наверное, потому кентавры и живут обособленно. А смысл куда-то рваться, если на каждом шагу препятствия? Жалость к себе нахлынула, как волна на утлый плотик. От тоски защемило сердце. Кажется, все бы сейчас отдала лишь бы оказаться в родном Топотье! Но дома ждет только Мийкина свадьба, а в Круже ярмарка и два злота! Я с силой топнула копытами, потрясла головой, отбрасывая малодушные мысли, и сорвалась в галоп, догоняя травника.
Над кузней клубился серый дымок, и раздавалась сочная брань. Кузнец, бородатый мужик в кожаном фартуке, топтался на крыльце, выкручивая ухо щуплому мальчишке. Парень тянулся на цыпочках, стараясь не оставить полыхающее красным ухо в кузнецовых лапах и тоненько подвывал:
– Ой, тятенька отпусти. Ой, не буду больше…
– Не будешь? Свиева твоя душонка, баранья голова пустая! Да сколько раз я тебе говорил…
– Простите, уважаемый, – вмешался Грай, – а нельзя ли у вас прикупить кое-чего?
Кузнец опустил занесенную для затрещины руку и развернулся в сторону клиентов, расплывшись в радушной улыбке. Парнишка, пользуясь тем, что хватка ослабла, вывернулся и стреканул в сторону на безопасное расстояние.
– Вот ведь! Опять утек! Не сын, а разбойник, совсем распоясался, – мужик поморщился, исподтишка показывая мальчишке кулак. – А прикупить можно, конечно! Чего господа изволят? В хозяйство что али оружия? Есть мечи и ножи всяческие. Могу еще топоров предложить и стрелы арбалетные.
– Господа посмотреть изволят, а там решат, – напустил на себя солидности травник.
– Ну, пойдемте тогда, я как раз разбираю, что есть.
Под навесом, на задворках кузни был выложен такой солидный арсенал, что меня не удивило бы, если из-под полы у Морочинского кузнеца закупались все окрестные разбойники. А что, место хлебное, до ярмарки близко. Если что потерял или в теле купца убиенного забыл, прикупил на месте и засел в кустах на тракте.
Себе Грай выбрал короткую, в локоть дагу*. Подкинул на ладони и, перехватив, сделал пару колющих выпадов. Лезвие, щелкнув пружиной, разошлось на три тонких клинка. Ого! А травник у нас еще и фехтовать умет! Интересно… Ну скажите на милость, где в чаще парень мог обучиться фехтованию? Нет, худо ли бедно обращаться с оружием многие могут, но одно дело арбалет или нож охотничий, а другое – дага, оружие рыцарское. Иначе как в ордене пользоваться им не научишься. Вот только на рыцаря травник точно не тянет: молод слишком, да и шрамов знаковых я у него не видела. Хотя, говорят, их и на спину нанести могут, надо бы присмотреться, при случае.
Мне спутник поначалу попытался всучить длинный кинжал, от которого я яро отмахалась. Мои навыки в обращении оружием исчерпывались готовкой на кухне, а перспектива отрезать с непривычки пару пальцев не радовала совершенно. Попрощавшись с идеей моего вооружения, Грай выбрал вполне приличный кухонный нож с перевязанной кожей рукоятью. Хоть для готовки пойдет. Я в это время нетерпеливо притоптывала, углядев на приступке витые запястные браслеты. Красоту даже травник оценил. Мастерский тонкий рисунок, переплетение лозы и крупных цветов, выдавали искусную карловскую работу. На ярмарке такие стоили бы целое состояние. Кузнец, как ни странно, согласился отдать их всего за полсеребрушки, сославшись на то, что попали они к нему случайно и покупателя на эту красоту в деревне не сыщешь. Раздобрев от радости покупки, я решилась даже на дорогую металлическую флягу. Проще было один раз разориться, чем таскать воду в мехах, где она очень быстро застаивалась, или тем более в ненадежном и хрупком туесе. Тут же у кузнеца прикупили и кожаную сумку, мне взамен утерянной. Привесив ее через плечо, уложила на дно нож (надо бы в тряпицу завернуть, а то порежусь еще), нацепила браслеты и почувствовала себя целиком готовой к дороге.
Грай, поторговавшись, сбил несколько медяков, выпросил в придачу к даге простые кожаные ножны и расспросил о знахаре. Кузнец спровадил нас к местному ветромолу.
– Тут рядышком, молебню не с чем не спутаете.
Перепутать и правда было сложно. Молебный дом выделялся яркой крышей из красной черепицы и глухим расписным забором. Из-под ворот злобно брехал здоровенный пес. Я присмотрелась к заборным картинкам. Во всей красе разворачивалась вдоль улицы битва Свия с Ветробогом, плыли снежные тучи, дули ветра, проглядывало сквозь бахромчатый край бури золотое солнце. Хорошо, смотрю, ветромолы живут, раз есть, что за такими заборами прятать. Никогда не понимала стремление людей обращаться с богами через посредников. У нас за воротами селения стоял молебный столб, с изображением ветробога.
Нечисть от деревни отгонял, на праздники чествовался. Алтарь там же, где жертвы возлагали, что ветробогу, что морокам. Если мне надо, я сама у ветров попрошу, покланяюсь, а не к ветромолу пойду.
На стук вышел дворовый парень и, отогнав собаку, пригласил в дом. Внутрь я не пошла, да и не смогла бы. Не карабкаться же на высокое резное крыльцо? Осталась на улице, прильнув к щели в заборе и оглядывая хозяйство. А ветромол, смотрю, цветочки любит. Вместо репы и огурцов весь огород расчерчен квадратиками клумб. Чего тут только нет: и ромашки разные, и капризная ветреница, а роз тех, вообще, всех цветов и сортов. Чего это там так синеется? Ого! Даже грифонья лоза есть? Редкий горный цветок, почти не приживающийся на нашей мягкой почве.
О! Вот и Грай на крыльцо выскочил. Недовольно поморщился, посылая в сторону двери смачный плевок.
Хлопнули ворота.
– Вот грабитель форменный! Представляешь, за травы сколько заломил!? Да я на эти деньги три мешка в Круже куплю и с головы до пят усыплюсь! А тут, два сомнительных веника! Да кто их еще собирал, неизвестно! Тьфу! Вот, – парень протянул мне холщовый мешочек – корня мыльного все-таки купил. Тут где-то река близко.
Изогнувшись, я почесала круп.
– Грай. Давай сразу на речку, а? А то у меня уже скоро живность в шкуре заведется.
Возражать травник не стал. В попытке срезать дорогу по краю поля мы забрались в гущу сорняков в половину моего роста и собрали, наверное, все вызревшие репьи. До реки оказалось совсем близко. Сразу за деревенским частоколом уже веяло водной свежестью. С высокого берега открывался вид на излучину и
