Везде он отметил неорганизованность, отсутствие продуманного плана и четких сроков ремонта. Особенно плохо обстояли дела на «Палладе», что привело Макарова к твердому убеждению провести серьезные изменения в командном составе эскадры. Опыт, профессиональное чутье не раз убеждали адмирала, что первый же выход в море сразу обнаружит, кто на что способен. Вдаваться в причины подобного состояния дел на эскадре Макаров считал в настоящее время лишним. Надо было в кратчайший срок сделать ее боеготовной, способной к выполнению целей, которые он тщательно продумал еще по дороге в Порт-Артур. Необходимо менять устаревшие понятия, поднять дисциплину и боевой дух. Отобедав на «Ретвизане», адмирал вызвал миноносец и остаток дня обходил корабли эскадры, здороваясь с командами. Ночевать остался на крейсере «Аскольд», чем весьма удивил командира и вахтенного начальника.
Перед сном Степан Осипович в последний раз просмотрел план ведения кампании и быстрым ровным почерком стал набрасывать основные мероприятия:
«1) Усилить боевую подготовку эскадры, главное — практика совместных действий, переработать инструкции.
2) Оборудовать безопасную стоянку эскадры. Организация совместных действий береговой обороны и флота.
3) Восстановление поврежденных кораблей и пополнение эскадры миноносцами.
4) Кадровые перемещения на кораблях».
Макаров подчеркнул последний пункт. В каюту бесшумно вошел флаг-офицер и застыл в ожидании последних указаний.
— В семь утра жду у себя командиров миноносцев «Решительный» и «Стерегущий», — сказал адмирал, поднимаясь из-за стола. — Потом по обычному плану. Да, едва не забыл, распорядитесь подготовить парадную форму. Отправимся знакомиться с командованием крепости.
На следующий день командир «Решительного» капитан 2 ранга Ф. Э. Боссе и командир «Стерегущего» лейтенант А. С. Сергеев получили задачу выйти в разведывательный поход к островам Эллиот и Блонд. Общее командование осуществлял Боссе.
— Главное — разведка, — сказал командующий. — С миноносцами в бой не вступать, транспорты разрешаю атаковать.
Офицеры ушли готовить корабли к выходу, а Макаров принял с докладом флаг-офицера. Штаб начал работать оперативно, был уже готов приказ № 1, планировался первый выход эскадры в море. Степан Осипович чувствовал с каждой минутой, как в него вливается изрядный заряд бодрости и улучшается настроение. Окончательно он пришел в прекрасное расположение духа, когда офицер доложил, что броненосец «Ретвизан» обрел плавучесть и готов выйти в порт. Это был настоящий подарок. На встречу с командованием крепости Макаров несколько опоздал, задержавшись на «Ретвизане».
Сопровождали командующего флотом начальник штаба адмирал Молас и офицер по координации действий между эскадрой и крепостью Генерального штаба полковник Агапеев.
Знакомство не удалось. Стессель принял в штыки предложение Макарова о более тесных контактах эскадры и крепости. Стало ясно, что взаимопонимания достигнуть будет сложно.
Когда Степан Осипович стал высказывать свои взгляды на организацию сухопутной обороны, то увидел на лицах присутствующих нескрываемую скуку, а на иных — и враждебность… Только маленький черноглазый генерал с живым, подвижным лицом слушал внимательно.
«Кажется, командир 7-й дивизии, — вспоминал Макаров, заглядывая незаметно в записную книжку, — ну да, Кондратенко».
Романа Исидоровича заинтересовали предложения Макарова по отработке совместных действий армии и флота, но, зная на этот счет мнение Стесселя, он решил пока помолчать. Но когда Макаров заговорил об использовании морской техники для укрепления сухопутных фортов, Кондратенко не выдержал и горячо поддержал адмирала.
— Мы сейчас проводим громадную работу днем и ночью, но одной самоотверженности мало. Телефонная связь есть, но протянута открыто — значит, до первого боя. Нужен кабель, он только у моряков. Кроме того, у офицеров крепости есть некоторые соображения по использованию морского телеграфа, сигнальных средств. Полностью согласен с новым командующим флотом, что только активные действия эскадры помогут если не предотвратить, то несколько отсрочить десант на Квантун. А это, сами понимаете, дает нам время еще сильнее укрепиться.
На фоне скучающих физиономий Стесселя, Фока, Никитина теперь уже Кондратенко видел заинтересованное лицо Макарова, но Роман Исидорович почувствовал также и напряженность обстановки, смутился и замолчал. Все сказанное им для большинства присутствующих не было новостью. Получалось, что Кондратенко как бы обращался к новому командующему, отчаявшись получить помощь от своего начальства. В действительности так оно и было. Как раз сегодня утром, побывав на строящихся заново укреплениях в районе гор Угловая, Высокая, Длинная, он убедился, что без помощи моряков работы могут застопориться надолго. Руководитель работ подполковник Рашевский откровенно заявил, что дело встало из-за отсутствия бронеплит и электрохозяйства. В последнее время Роман Исидорович близко сошелся с этим молодым и способным инженером. Неукротимая энергия, самоотдача и большая профессиональная компетентность сразу сделали подполковника ближайшим помощником Кондратенко, и последний доверял ему самые важные участки строительства. В свою очередь, Рашевский превратился в яростного приверженца идей Романа Исидоровича и почитал за счастье работать под его началом.
Не встречая поддержки в своих начинаниях со стороны командования крепости, Кондратенко в то же время с удовольствием замечал, как ширится круг его помощников, которые из простых исполнителей превращаются в единомышленников, способных вносить дельные предложения, разрешать их в сложных условиях нехватки людей и материалов. Но генерал понимал, что одних помощников мало. Необходимо, чтобы его взгляды разделял человек, наделенный большими полномочиями. Он нашел его в лице нового командующего эскадрой и не хотел скрывать этого.
Совещание затянулось до темноты.
Когда Макаров вернулся на крейсер, ему доложили, что миноносцы вышли в море.
Они шли малым ходом в кильватерной колонне, приближаясь к острову Кеп. Внезапно из легкого тумана стали вырисовываться контуры большого корабля. Боссе решил, что это японский пароход- заградитель и подал сигнал атаки. Миноносцы увеличили ход и вышли на боевой курс, когда справа по борту засветились сигнальные огни. Около десятка японских миноносцев шли им наперерез. Японцы вели плановую разведку малыми силами, и русским кораблям оставалось только укрыться в небольшой бухте. Но оставлять в покое заградитель они и не думали, так как считали, что тот идет к Артуру для постановки мин. Через час, когда тоновые огни японских кораблей пропали, «Решительный» и «Стерегущий» вновь бросились в поиск. Японец, однако, исчез, и с рассветом миноносцы взяли курс на Артур.
Поход заканчивался. Впереди под первыми лучами солнца заблестели вершины Ляотешаня, но тут «Решительный», шедший впереди, едва не натолкнулся на четыре японских миноносца. Бой начался сразу. Японцы, видимо, обнаружили русских раньше и теперь поджидали их в засаде, на выгодных позициях. Завязавшаяся артиллерийская дуэль складывалась в пользу японцев, и хотя, прорываясь в Порт-Артур, «Решительный» и «Стерегущий» вели сосредоточенный огонь, сами они пострадали серьезно. В особенно тяжелом положении оказался «Стерегущий», у которого, за исключением носовой пушки и кормового торпедного аппарата, была разбита вся артиллерия и не работала машина. Первым же залпом был убит командир — лейтенант Сергеев, его заменил лейтенант Н. С. Головизнин, но и он вскоре был убит, значительные потери понесла команда верхней палубы. Миноносец стал терять ход. На «Решительном» повреждения были незначительны, и хотя командира контузило, огонь его оставался мощным. Два японских истребителя задымили и отошли от «Стерегущего». Передышки морякам хватило, чтобы кое-как починить машину. Отстреливаясь, постоянно меняя курс, чтобы спастись от непрерывных разрывов, израненные миноносцы отходили к Артуру.
Но бой не закончился. Из-под Ляотешаня наперерез им выскочили два японских минных крейсера, обрушившие новый град снарядов на русские корабли. С трудом двигающийся «Стерегущий» скоро отстал и был отрезан крейсерами. «Решительный», оторвавшийся от преследователей, на полных парах уходил в Артур. Японцы всеми силами набросились на продолжавший вести огонь «Стерегущий». Офицеры на миноносце погибли, машинисты заменили верхнюю команду. Когда на корабле было разбито последнее орудие и окончательно встала машина, в живых остались два человека: трюмный матрос Новиков и кочегар
