за каналом. Там улочка узкая, не уйдут.
Франтиком называли стажера, юного Салиха, который и в самом деле очень любит пофрантить. У него мотоцикл, и увидишь его на улице, за хиппача сочтешь. Он-то и вел сейчас группу Шмеля.
— Шеф, один вышел из машины и зашел в ресторан. Трое около машины, — поступило сообщение по рации.
Решили, что брать троих нет смысла, надо ждать, когда выйдет из ресторана четвертый. Остановили машины за квартал от ресторана. Володя, чтобы отвлечься от неизбежной тревоги, ударился в воспоминания.
— Раньше здесь была граница между старым и новым городом. Условная, конечно. А как раз на этом месте стояла старая киностудия. В бывшей мечети, что ли. Мальчишками сюда через забор лазали, до того все интересно было тут. С тех пор долго бредил кино, артистом хотел стать. А потом однажды посмотрел на себя в зеркало — и пошел в школу милиции…
3
Шмель остановился перед столом, хмурый, настороженный. Сидит малеванная бабенка, эта не в счет. Какой-то хлыщ с перстнем курит сигарету и смотрит через канал. Этот, наверное, шестерка при главном. Виталик свой, конечно, но не он главный тут. Неужто дохлый старикашка, что сидит, сложив руки на столе? Больно уж заморенный для пахана, но скорее всего это он.
— Чего звали? — ни к кому в отдельности не обращаясь, густым басом прогудел Шмель.
— А ты садись, садись, сынок, — ласково пропел старичок, — в ногах правды нету. А звали мы тебя по нашему делу. Зачем это вы гараж у клиента открывали? Вам сказано было — хату брать. А вы кинулись на гараж. Наследили. Нехорошо это, ослушиваться-то.
Шмель сел на подставленный стул, хмуро оглядел эту кампанию, усмехнулся: — Учить взялись? Ну-ну. А мы с вами не посоветовались, значит? Тогда и разбежаться недолго. Мы и сами…
— Куда же побежишь от нас, сынок? Я — Кузьма. Слыхал, небось? От меня никуда не уйдешь.
Холодок прошел по спине Шмеля. О жестокости Кузьмы среди воров легенды ходят. И не подумаешь, что он такой хлипкий. Авторитет, значит, не на одной силе держится.
— Зачем мальчонку живым выпустили? Вам сказывали, придушить? А вы? Нехорошо получается, сынка.
— Так вот, батя, — хотел подняться Шмель со стула, но Виталий покачал головой и почему-то показал глазами на хлыща с перстнем.
— Раз не подходим, мы отколемся, — успокоил Кузьму Шмель. — Мы по-вашему работать не можем, видно. Да и брать квартиры — не наше дело. Мы кооперативчик прижмем — сами принесут. А что? Все так сейчас…
— А с чего это вы так нарядились? На «Леопарде» раскатываете? Покрасоваться захотелось? — спросила строго красотка, и Шмель завелся.
— Кто вы такие указывать мне? Я без вас обходился и обойдусь! Мы сами работали и будем сами работать дальше.
Шмель поднялся с ленивой грацией сильного зверя.
— Сядьте, Шмелев, — неожиданно повернулся к нему хлыщ с перстнем. — Вам говорит чего-нибудь кликуха Ректор?
— Авторитет, — уважительно ответил Шмель, с пренебрежением оглядывая хлыща. — Кто о нем не слышал?
— Тогда сядьте. Я — Ректор. Слушайте приказание…
4
Шмелевские парни, один к одному рослые, сильные, уже занервничали. Шмель сказал, что будет не больше пяти минут: «Те хмыри, что навели на Якуба, доли захотели. Я с ними враз разделаюсь». Но прошло уже полчаса, а Шмель сидит на веранде и толкует. Наконец, он попрощался с теми, за столом, и направился к выходу.
Шмель шел вдоль канала к машине, и все в нем пело. Сам Ректор, король города, завязался с ними. Под такой рукой не грех и покориться. Ректор своих даже из-под суда вытаскивал не раз, из лагерей вынимал. Завязки у него везде. То-то ребята воспрянут. Еще бы, быть при Ректоре — высокая честь любому деловому. Но Ректор просил пока своим парням ничего не говорить. «Скажите, не столковались пока, потом как-нибудь поговорю с каждым», посоветовал Ректор.
Шмель сел в машину, на этот раз на заднее сиденье. За рулем Витя, лихач дай Бог какой.
— Что там? — спросил Рафаэль, улыбнувшись полупрезрительно и показав головой на веранду. — Еще наводка?
— Бери выше, Раф, — только и успел сказать Шмель.
Две машины, одна за другой, ворвались в проулок. Одна сразу проскочила за «Леопарда», другая встала перед носом. Оперы вмиг подскочили к дверцам, распахнули, наставили пистолеты:
— Спокойно, будем стрелять, — приказал старший, беря под прицел Рафаэля.
Шмель, выходя из машины, оказался лицом к каналу. Перед ним всего один опер. И Шмель, не отдавая себе отчета, боднул его головой в живот, уложил и бросился в канал. Зачем он это сделал, он и сам бы не смог объяснить. Ведь глупо надеяться успеть переплыть канал и скрыться на той стороне. Но он нырнул и бешено загребал, стараясь достичь того берега под водой. Дыханья у него хватит.
Его людей уже повязали и усадили в машины. Это они умеют делать ловко. Дневной город жил своей жизнью и никто не видел происходящего в самом центре.
Капитан Салакаев отправил двоих через мост навстречу Шмелю. Уйти он не сможет. Кучеров стоял, засунув руки в плащик, внимательно наблюдал за происходящим.
Шмель вынырнул у самого берега, подтянулся за стойку веранды, но в это мгновенье раздался негромкий хлопок выстрела, и Шмель рухнул обратно в воду с простреленной головой. Вода окрасилась кровью.
— Быстро за мной! — приказал Салакаев, устремляясь к мосту.
5
Володя сидел поникший, удрученный. Кучеров тоже молчал, чтобы не злить понапрасну Володю.
— Все, мне надо уходить, — грохнул кулаком по столу Володя. — Я баран, мне нельзя больше работать в угро. Что мне эти трое? Ну осудят их за хранение оружия, дадут по два года. Я главаря их прозевал, а он кое-что знал.
— Понимаете, Володя, я ведь больше всех виноват, — казнился Кучеров, — когда вы брали троих, мне надо было внимательнее смотреть за округ ей. Выстрел был настолько неожиданным, что я вначале подумал, что стрелял кто-то из наших. Хотя не понимал, зачем было стрелять, ведь он бы не ушел от нас.
— Мы все лопухнулись крепко, — признавал Салакаев. — Этого выстрела никто не мог предусмотреть. А там сидел крупный зверюга. Шмелев встретился с королем уголовного мира, Вячеслав Семенович. И тот все видел. Как мы брали группу Шмелева, он отлично видел. И убрал, чтобы Шмелев не навел на него. Мы оборвали все нити, Вячеслав Семенович. И не сразу сообразили обшарить ресторан, он успел выскользнуть. Сзади стояло несколько автомашин, на одной из них и ушел король. Мы его даже в лицо не видели, машины не видели. Так бездарно я еще не работал. Пишу рапорт об отстранении.
