Чистый свежий воздух, натуральная еда… И даже травка ваша куда лучше нашего «тюфяка»…
Лысый еще раз затянулся косячком и с блаженством выдохнул.
Нэнси с ненавистью смотрела на своего мучителя. Три месяца она жила взаперти в спальне, устроенной из конференц-зала. Ее лицо покрывали многочисленные синяки и порезы. Лысый бил ее, когда у него ничего не получалось, а не получалось довольно часто. Все из-за пристрастия к «тюфяку» на Земле и новой траве уже здесь, когда запасы старого наркотика быстро истощились.
Нэнси много раз пыталась сбежать из Совета, ставшего ее тюрьмой, но спуститься ниже третьего этажа ей не удавалось. Каждый раз ее ловили и возвращали обратно Лысому, после чего следовали новые побои.
— Мозги прочищает… Да, здешние условия не сравнить с теми, что были на Земле. Эти купола…. Вечный сумрак и эти водоросли с вкусовыми добавками вместо настоящих продуктов. Даже странно, что мы до последнего пытались остаться там, в своих норах… Но увы… власти выбросили в воздух усыпляющие газы и нас просто собирали, точно опавшие желуди… А когда мы очнулись, то оказались уже в трюме корабля.
— Ты скоро умрешь…
— Это от употребления вашей дури?! — засмеялся главарь разбойничьих шаек.
— Нет… хотя и от этого тоже. Но скорее тебя убьет мой жених.
Лысый прыснул от смеха, а потом засмеялся во весь голос.
— Твой жених?! — все еще смеясь, переспросил Лысый. — Да я скорее умру от смеха!
Может, Лысому действительно было смешно, а может, так на него действовал наркотик, но смеялся он долго, и казалось, что еще немного, и он действительно загнется от смеха. Лысый повалился на кровать и его буквально ломало пополам, как от жесточайшей ломки, он даже начал хрипеть и кашлять… Но то была не ломка, а сказывался недостаток кислорода из-за долгого смеха.
С большим трудом Лысый перестал смеяться и, утерев слезы, снова сел на кровати.
— Не смеши меня так больше, дорогуша, — все еще вздрагивая, попросил Лысый. — Смех хоть и продлевает жизнь, но от него действительно можно откинуть копыта… Да никто на этой планете не способен прийти и убить меня! Тем более ваши слюнтяи мужского рода! Все их отличие от баб — наличие яиц между ног! Вспомни сама, как разбегались ваши, прости господи, солдаты! Название одно! До сих пор не могу вспоминать без смеха!
Нэнси зло нахмурилась. Ей так надоел ее истязатель и насильник, что она, не выдержав, в запале выкрикнула:
— А я и не смешу тебя, сволочь! Его сейчас нет на планете, но он скоро вернется. И тогда он придет и убьет тебя. Он — цербер! Примарх Легиона!
Лысый медленно повернулся к своей пленнице. Выражение веселья медленно сползло с его лица. Он, конечно, уже успел изучить не шибко интересную историю Ра-Мира и узнать о самой ее яркой странице — нападении Легиона церберов.
Церберов — людей, выкраденных с различных планет и насильно, с помощью психоустановок, сделанных неким Кэрби Морфеусом или Повелителем, солдатами. Он хотел завоевать весь мир и, возможно, даже сумел бы это сделать, не пристукни его собственный легат, вышедший из-под контроля и ставший впоследствии примархом Легиона.
Жители не смогли принять такое количество «психов», и Легион вернулся на свою планету-базу Цербер.
Тем не менее он каждые три-четыре месяца прилетал на Ра-Мир за продовольствием.
— Что ты сказала?.. — прохрипел Лысый.
— Что слышал, ублюдок! Он легионер! Примарх! И он убьет тебя!
— И ты хочешь сказать, что он твой жених?
— Именно!
Лысый, не удержавшись, ударил Нэнси обратной стороной ладони по лицу. Девушку отбросило на подушки, где она ненадолго замерла, слизывая проступившую на губах кровь. Но ни хныканий, ни тем более плача Лысый так и не услышал.
— И когда же должен прибыть твой жених? — спросил он.
— Скоро, очень скоро… — с угрозой и даже мстительностью в голосе ответила Нэнси.
Лысый хотел ударить Нэнси еще, но его остановил стук в дверь.
— Босс, можно войти?!
— Чего тебе, Конопатый?!
— Извини, босс. Нам доложили, что на космодроме сел челнок частника…
— Когда?
— Полчаса назад…
— Почему раньше не доложили?!
— Ты же знаешь, там Ромб верховодит…
— Сволочь… Пора им заняться, а то стал слишком много себе позволять. Нужно задержать.
— Челнок мы, конечно, задержим, но вот один из его пассажиров уже покинул космодром на собственной машине и уже наверняка в городе.
Лысый, не удержавшись, посмотрел на свою пленницу.
— Это он, — кивнула она и специально широко Улыбнулась разбитыми губами, не обращая внимания на острую боль. — И он пришел за тобой…
Лысый едва сдержался, чтобы не наброситься на Нэнси, но ответил спокойно:
— Рано радуешься… К тому же он вряд ли захочет взять тебя в жены после моих объятий!
Нэнси дернулась, как от пощечины. Многие женщины-пленницы именно потому покончили с собой, что после насилия над ними на Цербере никто не хотел брать их в жены, они стали словно прокаженными. Лысый счастливо заржал, наблюдая за взыгравшими на лице пленницы чувствами. Он знал, что слово иногда ранит сильнее грубой физической силы.
— Конопатый! Собирай людей! Челнок и тем более грузовик в личном пользовании нам в любом случае не помешает!
— Слушаюсь, босс!
— А ты сиди здесь, дорогуша, и готовься! Надень свое лучшее нижнее белье. Мне нравится красное… причешись, надушись… Обычно после хорошей заварушки у меня появляется много сил!
Произведя неприличное телодвижение тазом, Лысый, посмеиваясь, вышел из спальни.
10
Рон Финист наблюдал и все никак не мог решить, с какой стороны подступиться к Совету. Забор перестроили, и из чисто декоративного он превратился в функциональный. По углам периметра стояли вышки с пулеметным расчетом из двух бойцов. То и дело с крыши Совета по полю проносился луч прожектора, обшаривая окрестности на наличие чужих.
Рон сам стал свидетелем того, как пулеметчики открыли перекрестный огонь, а высунувшиеся из-за стен часовые из автоматов добавили, по двум паренькам, зачем-то решившим подкрасться к резиденции Лысого. Один из ребят остался лежать среди пеньков вырубленного парка, а второй, чудом, петляя, точно греггер, убегающий от нубиса, спасся в городской черте.
Финист вынужден был признать, что не ожидал от разбойников такой хорошей постановки охраны. Но его ободрило то, что ребята смогли пройти перебежками как минимум половину расстояния от домов до забора незамеченными, значит, какой-то системы сигнализации нет. Охрана полагается исключительно на свои органы чувств: глаза и уши.
Рон, мысленно поблагодарив Глока за темный длинный замызганный плащ, скрывающий его на фоне земли, накинул капюшон, лег на землю и медленно пополз в сторону Совета или, как его теперь называли — Резиденции.
Ползти пришлось долго и очень медленно, то и дело замирая при любом подозрительном шевелении
