солдат. Они так же, как и Феникс, сопротивлялись, хотя и понимая всю тщетность. Наверное, просто из непримиримости. Их, уже готовые к такому развитию событий, охранники, так же как и Старка, огрели дубинками, заковали в наручники и поволокли в камеры для допросов.
– Сволочи... А тебя давно допрашивали?
– Да вот уже как три месяца не трогали... Наверное, в шахту скоро, – погрустнев, пояснил Болдин. – Узнали, суки, все, что хотели, проверят и спишут.
– Не весело...
Заняться в тюрьме было нечем. Все места в ремонтных мастерских и прочих службах были давно заняты, многие заключенные хотели отвлечься от повседневности работой. Тем, кто был «свободен» от работы, не оставалось ничего другого, как бесцельно шататься по территории, огороженной полосами желтого и красного цвета.
На территории имелись даже площадки для занятий спортом и тяжелой атлетикой. Так что зэки тягали тяжести или, разбившись на футбольные и баскетбольные команды, гоняли мяч. Больше делать было нечего.
Те, кто не играл и не занимался спортом, смотрели за процессом и делали ставки на то, чем разрешалось владеть заключенным, или на то, чего по каким-то причинам всегда не хватало, начиная от сигарет и заканчивая рулонами туалетной бумаги...
На одну из таких групп Феникс обратил внимание из-за шума.
– Это нечестно! – кричал один из зэков писклявым голосом. – Ты должен мне три штуки!
– Ни хрена я тебе не должен!..
Слово за слово, и вскоре вспыхнула драка. И тут же другой букмекер стал принимать ставки, завалит ли старый букмекер Пискуна или же Пискун завалит букмекера. Охрана наблюдала за дракой с минуту, чему-то ухмыляясь, после чего дерущихся ударило током, и они попадали на пол, схватившись за ошейники.
– Разойтись! – кричали охранники, одаривая непонятливых ударами дубинок, пробираясь к пускающим слюни недавним драчунам.
Их подхватили и поволокли.
– Куда их? – поинтересовался Старк, наблюдая за процессией. – В карцер?
– Если бы... – вздохнул Рудольф, видимо не понаслышке зная, через что предстоит пройти потерявшим над собой контроль зэкам. – Их посадят в Кресло.
– В Кресло?
– Да, такая штукенция... вколют что-то, а потом запустят эту вертушку... Ощущения, я тебе скажу... – Рудольф Болдин даже вздрогнул.
– Неужто хуже, чем после допросов? – не поверил Феникс.
– В десятки раз, парень... в десятки раз... каждая клеточка твоего организма чувствует... Нет, это не передать словами.
– Ты меня прямо-таки заинтриговал!
– Не советую...
– Не буду.
Провинившихся заволокли в один из коридоров, огражденных желтой линией, – протаскивая их, ошейники отключали. По соседству находился еще один коридор, и, как знал капитан, его огораживали уже две запрещающие линии.
«Интересно, что там такое?» – раздумывал Феникс. Он подумал о том, чтобы спросить у своего товарища по несчастью, но отбросил эту мысль. Неизвестно, вдруг их прослушивают или сокамерник все доложит начальнику. Лучше уж как-нибудь узнать самому, не привлекая внимания кого бы то ни было...
34
«Флибустьеры» собрали свою баскетбольную команду и, когда оживали после допросов, играли с командой зэков. Получалось довольно плохо, но солдаты быстро учились, и вскоре зрители стали делать ставки у букмекера на новую команду, появился даже свой круг болельщиков.
– Держи, это твое, – протянул плитку галеты Рудольф после очередной игры. Остальные «флибустьеры» получили тот же приз.
– Откуда у тебя это? – поинтересовался Феникс.
В последнее время продукты, сигареты и все прочее стало цениться очень высоко. А тут аж десять плиток галет, не считая того, что прикарманил сам Болдин.
– Вы выиграли. Многие считали, что обыграть Чесоточника и его людей невозможно...
– Даже так?!
– Да. Отсюда и навар.
– Понятно. А ты, значит, поставил на нас?
– Ну да.
Старк захрустел галетой. Даже этот пресный вкус был необыкновенно приятен, особенно по сравнению со вкусом того, что давали в последнее время.
– Судя по той гадости, которой нас кормят, транспорт задерживается... – высказал предположение Феникс, сжевав последний кусочек. Он пробыл здесь уже два месяца и к постоянным допросам уже почти привык, во всяком случае, уже не сопротивлялся во время конвоирования.
– Да нет, – пожал плечами Рудольф. – Всегда так.
– И сколько до его прибытия?
– Две недели... А потом снова ждать целых полгода.
– Две недели... – невольно повторил Старк и в уме тут же произвел подсчет, сколько раз его еще сводят на допрос. Выходило, не меньше трех раз, а может, и больше. Иногда после допросов казалось, что уж лучше с разбегу прыгнуть за красную черту, надеясь, что оператор не успеет отключить ошейник, и взрыв оторвет голову, и та покатится, что баскетбольный мяч...
Единственное обстоятельство, удерживавшее его от этого шага, заключалось в том, что после допросов он и ходить-то не мог. Ну а потом, на следующий день, откуда-то поднимались злоба и желание как можно сильнее напакостить истязателям, вот только возможностей для этого не было.
Что за коридор находился рядом с коридором, ведущим в карцер-пыточную, выяснить пока также не удалось. Стоило к нему только приблизиться, как охранник, злобно спросив: «Чего надо?», велел убираться подальше, пригрозив ударить электрошоковой дубинкой, чего лишний раз отведать не хотелось.
Но методом отсева различных тюремных служб, из которых секрета не делали – таких как прачечная, столовая, ремонтная мастерская, энергостанция и многие другие – можно было сделать предположение, что в той зоне находится административный корпус и, самое главное, пункт по надзору, проще говоря, место, откуда ведут контроль за заключенными.
Мысль о том, что он может ошибаться, была неприятной, и Феникс твердо решил хоть одним глазком посмотреть на коридор, чтобы окончательно убедиться. Вот только стоило ли оно того?
Мысль о побеге не оставляла, а потому Старк решил испробовать все возможности. Но оставалось решить главный вопрос: как снять ошейники? Без этого любой побег обречен стать очередным «днем снятых голов» – так заключенные прозвали попытки побега.
Проверить на следующий день коридор ему не дали. Старка увели на допрос, так что и следующий день прошел впустую. Феникс чувствовал себя после допросов все хуже и хуже, и ему требовалось все больше времени на восстановление. Потому он просто сидел на скамейке и вполглаза наблюдал за игрой команд. Иногда его взгляд сам собою останавливался на коридоре.
«Да что я о нем постоянно думаю?! – разозлился на себя Феникс. – Может, и нет там ничего, а если и есть, то мне туда никак не попасть!»
Думая о своем, он не заметил, как к нему подошел один из заключенных.
– Эй ты!
Старк поднял глаза на наглеца, желавшего вывести его из себя, так как такое обращение здесь было не принято. Впрочем, ничего удивительного: перед ним стоял разгоряченный только что закончившейся игрой Чесоточник.
«А почему бы и нет?» – подумал Старк, думая о своем, и спросил, назвав Чесоточника сокращенной кличкой, чего тот не любил:
– Чего тебе, Чесун?
