Пит пододвинулся к микрофону:
– Слушает лейтенант Морено.
– Ты прав, лейтенант, – проговорил телефонный пульт в нашей гостиной. – Вы действительно имеете дело не с вашей обычной американской шпаной, а с настоящими воинами газавата. Я уже объяснял это твоему дружку из Нью-Йорка. Вы слушаете нас, а мы, как видишь, отлично слушаем вас. Вас, сидящих в «Беверли-Хиллз-отеле»! Рассказать кому-нибудь – никто не поверит.
– Где ребенок? – прервал его Пит.
– По нашим законам мальчишка в двенадцать лет уже не ребенок, а мужчина. И может быть казнен, как взрослый. Но ваш парень пока прекрасно отвечает на все вопросы…
Боб, Пит и Джек испуганно переглянулись и почему-то, признаюсь, недоуменно посмотрели на меня. Будто я воспитал Тима не так, как нужно! Я тут же отрицательно замотал и головой, и хвостом и по- шелдрейсовски закричал, свято убежденный в своей правоте:
– Врут! Врут! Врут, сволочи!!!
… И В ТУ ЖЕ СЕКУНДУ УСЛЫШАЛ ГОЛОС ТИМУРА, ОБРАЩЕННЫЙ К НАМ КО ВСЕМ НЕ ПО- ШЕЛДРЕЙСОВСКИ, А ПО-НАШЕМУ, ПО-ЖИВОТНОМУ:
– КОНЕЧНО, ВРУТ! МАРТЫН, БРАТОК! ПЕРЕВЕДИТЕ ДЖЕКУ, ПИТУ И БОБУ – ОНИ ВСЕ ВРУТ!.. Я ГОВОРЮ ТОЛЬКО ТО, ЧТО «НАДО» ГОВОРИТЬ… БРАТОК! КЫСЯ! ВЫ МЕНЯ СЛЫШИТЕ?!
– Слышим!!! – заорали мы с Братком одновременно: он из багажника «линкольна», уже стоящего в подземном гараже, я – из нашего отельного бунгало.
– Я СПЕЦИАЛЬНО ГОВОРЮ ПО-ЖИВОТНОМУ! А ТО ЕСЛИ ЭТИ ОТМОРОЗКИ ХОТЬ НЕМНОГО РАЗБЕРУТ ШЕЛДРЕЙСОВСКИЙ – ОНИ МЕНЯ, САМИ ПОНИМАЕТЕ… Я СЕЙЧАС ДЕЛАЮ ВИД, ЧТО СМОТРЮ В ОКНО…
Я мгновенно перевел все на шелдрейсовский язык, которым Боб владел в совершенстве, Джек уже даже вполне прилично, а Пит для начинающего – вполне сносно…
– Быстро! Что он видит в окне? Как выглядит помещение, где его держат? – по-шелдрейсовски спросили меня Джек и Боб, а Пит написал в блокноте (Боб мне прочитал): «Сколько их и чем они заняты?»
Я все передал Тимуру по-нашему, по-Животному, да еще и успел цыкнуть на Братка, который от услышанного пришел в бешенство и стал крушить наш «линкольн», начиная с багажника, в котором он сидел.
– Разорву, падлы позорные!.. Всех схарчу, сучары поганые!!! – орал Браток по-Животному и бился головой о крышку багажника, чем страшно мешал мне слушать Тимура.
– Заткнись, истерик паршивый! – гаркнул я на него. – Ни хера из-за тебя не слышно!..
– Шеф! Кыся!.. Братан!.. – не то прорычал, не то прорыдал Браток. – Они там… нашего Ребенка!!! Ну, бля буду, я им такие вилы заделаю, век свободы не видать, в рот их…
Дальше уже пошел такой жуткий Животный мат, что даже русским матом, как говорят, богатейшим на всем белом свете, Братковый мат передать было нельзя!
– Браток! Чтоб тебе пусто было! – закричал я в отчаянии. – У нас на связи, между прочим, ДЕТИ!!! Уймись сейчас же, уголовник несчастный!..
А ТИМУР ТЕМ ВРЕМЕНЕМ ГОВОРИЛ ЖИВОТНОЙ СКОРОГОВОРКОЙ:
– КОГДА ЕХАЛИ СЮДА – НИЧЕГО НЕ ВИДЕЛ. МЕШОК БЫЛ НА ГОЛОВЕ. А СЕЙЧАС ПОД ОКНАМИ НАВЕС ДЛЯ АВТОМОБИЛЕЙ, ШЛАГБАУМ И БУДОЧКА ДЛЯ ОХРАНЫ… КАК НА «ПАРАМАУНТЕ», ТОЛЬКО ПОМЕНЬШЕ… И ЕЩЕ ВИЖУ ТАКУЮ ВЫСОКУЮ ШТУКУ ВРОДЕ ПАМЯТНИКА… А НА НЕМ СЛОВА ВСЯКИЕ!.. ДАЛЕКО, НЕ РАЗОБРАТЬ. МНОГО НАРОДА – ВСЕ С ОРУЖИЕМ… ГОВОРЯТ ПО-СВОЕМУ. В ПОЛНОЧЬ У НИХ НАЧИНАЕТСЯ КАКОЙ-ТО ПРАЗДНИК. ВСЮ ЕДУ ГОТОВЯТ В ДРУГОЙ КВАРТИРЕ – НАПРОТИВ, ЧЕРЕЗ ПЛОЩАДКУ… ЖРАТВЫ – УЙМА! И РЫБА В КАКОМ-ТО СОУСЕ, И ПТИЧЕК ЧЕМ-ТО ЗЕЛЕНЫМ ФАРШИРУЮТ… МЕНЯ ТУДА ВОДИЛИ КОРМИТЬ. ТАМ ВСЕГО ДВЕ СТАРУХИ И ОХРАННИК. А ЕЩЕ ОНИ В ОГРОМНОЙ КАСТРЮЛЕ ГОТОВЯТСЯ ВАРИТЬ ЭТОТ… НУ, КАК ЕГО?.. МАРТЫН! КАК «ПЛОВ» ПО-ЖИВОТНОМУ?!
– «Плов» – он и есть «плов». Хоть по-какому.
– А ОНИ ЕГО «ПИЛАВ» НАЗЫВАЮТ…
– Спроси его – балконы есть? И какой этаж? – попросил Боб.
– Спроси сам, я переводить не успеваю!
– Я не умею спрашивать НА РАССТОЯНИИ! Я могу только понимать… – зашипел на меня Боб.
– Я ТЕБЯ СЛЫШУ, БОБ! – по-Животному прокричал Тимурчик. – ТРЕТИЙ ЭТАЖ, ОГРОМНЫЙ БАЛКОН, А РЯДОМ ДЕРЕВЬЯ. КАК У НАС В КВИНСЕ!..
– Отлично! – сказал Джек. – Спроси: дети, женщины есть?
Я спросил.
– ДЕТЕЙ НЕТ, – ответил Тимур. – ТОЛЬКО ДВЕ СТАРУХИ НА КУХНЕ…
… И тут из телефонного пульта гортанный голос с плохим английским жестко проговорил:
– Так что если вы хотите получить своего парня целиком, а не по частям, слушайте меня внимательно!..
Он начал было говорить, но тут его голос с плохим акцентом сорвался от давно сдерживаемой ненависти к нам, он перешел на какой-то невнятный собственный язык, и мы услышали пышущие злобой, наверное, страшные ихние ругательства!
Я со своей врожденной способностью восприятия любого языка нашей земли смог разобрать всего лишь несколько гнусных обещаний всех нас скормить Свиньям и перестрелять, как бешеных Собак!
Остальные слова я уже не мог разобрать, потому что нашего собеседника на том конце провода
