большой палец!.. Нашел время, мудила.
Но тут мой «Террорист» крепко-крепко прижимает меня к себе одной рукой и орет мне в ухо:
– Держись, Мартын хуев! Сейчас тряхнет так, что своих не узнаешь!..
И выдергивает кольцо с веревкой… Как что-то там зашелестит, затрепещет у него за спиной, нас ка-а- а-ак рванет вверх, как хлопнет что-то там над башкой и…
… ТИШИНА!..
Слышу, как у моего «Террориста» сердце бьется.
И свое сердце слышу – тоже молотит. Но быстрее, чем у него…
И спасательные катера внизу будто резко остановились лететь нам навстречу и катастрофически увеличиваться в размерах. Так медленно-медленно приближаются и все…
И главное, мы здесь в воздухе всех идеально слышим! Даже когда там внизу говорят вполголоса.
Я чуть приподнял голову, посмотрел наверх, а над нами такой оранжевый парашютный купол четырехугольный и слегка вытянутый. Очень похожий на гигантскую сладкую булочку.
Потом вниз посмотрел – берег почти рядом. Вспомнил, как мы с Шурой и Тимурчиком по телевизору в Нью-Йорке смотрели парашютные соревнования. И там они приземлялись – куда хотели! Так охренительно они управляли своими парашютами! Два тросика с ручками, и туда-сюда, туда-сюда… И порядок.
Я своему «Террористу» без малейшей надежды на понимание в такой экстремальной ситуации говорю по-шелдрейсовски:
– А ты не можешь сделать так, чтобы приземлиться на пляже? А то я плавать не умею…
А тот мне автоматом отвечает:
– Делать не хрена! Как говорят немцы – «киндер-шпиль». То есть – «детские игры».
– А ты – немец? – спрашиваю.
– Нет, – говорит. – Просто в школе хорошо учился. Ты крепко держишься?
– Крепко, – говорю.
– Тогда держись еще крепче. Я тебя отпускаю. Мне для маневра нужны обе руки свободные.
– Валяй, – говорю. – Отпускай!..
Убирает он с меня левую руку, берется за тросики с ручками и ловкенько начинает ими шуровать. И мы с таким замечательным скольжением начинаем, слава Богу, приближаться к берегу…
А там оба самолета уже сели, чувствуется вокруг них легкая паника, и я отчетливо слышу, как кричит мой Тимурчик:
– Кысичка, родненький! Держись, умоляю!!! Я тебя сейчас спасу!.. Прыгай прямо на меня!!!
И вижу, бежит мой отважный мальчик от самой посадочной полосы, руки раскинул в стороны – готовится ловить меня…
А земля, вернее, песок пляжный, уже вот-вот под лапами окажется!..
Он, наверное, действительно здорово в школе учился, этот «Террорист», потому что перед самым- самым приземлением, когда я уже ожидал удара о пляж, он неожиданно потянул на себя эти тросики с двух сторон, и мы опустились так медленно и мягко, что я даже лизнул его в нос!
Выпростал когти из его костюма и прямо с него – хлобысть! – и на Тимурку… Но так как за последнее время я трахаюсь чисто эпизодически, а жру очень даже сытно и планомерно, то я малость прибавил в весе. И когда я на Тимурчика прыгнул с этого своего «Террориста», то Тимур на ногах не удержался и шлепнулся вместе со мной на попку! Тут все сбежались и давай ржать от радости, что мы не убились…
А когда отсмеялись, отрадовались, слышим вдруг:
– Ой!..
Оглядываемся, а наш бесстрашный «Террорист», наш замечательный Каскадер-Трюкач, наш превосходный парашютист у всех на глазах бледнеет, ноги у него подгибаются, и он в глубоком обморочном состоянии опускается на песок.
Вот когда нам и пригодилась «скорая помощь»!
С ба-а-а-а-льшим трудом привели Каскадера в чувство, спрашивают: что с вами, дескать? Что вас так потрясло?! Вы же не первый раз с парашютом прыгаете…
А он закатывает глаза под лоб, снова начинает отключаться и шепчет:
– Доктор… С головой что-то… Мне причудилось, что я в воздухе с Котом разговаривал…
– Ну и что? – говорит доктор. – Ничего страшного. И я со своим котом дома разговариваю.
– Но мне показалось, что ОН со мной РАЗГОВАРИВАЛ…
Тогда доктор поворачивается к своим помощникам и говорит:
– На носилки и в машину!
Хорошо еще, что вовремя подскочили Джек с Бобом и Наташа. Начали что-то шептать доктору, объяснять, на меня показывать…
А то уволокли бы беднягу в психиатричку. Джек ему стакан виски откуда-то притащил, наш «Террорист» шлепнул стакан и в себя пришел слегка. Однако со мной разговаривать еще трусил.
