копейки...
«Рыжий» ахнул и вдруг одиноко зааплодировал. На мгновение занавес за ним распахнулся и четыре громадные руки втянули «рыжего» за кулисы.
— Мы голодаем. Мы работаем из последних сил. Я не знаю, слышат ли меня первые ряды и ложи — мы слишком далеки друг от друга...
Вася улыбнулся первым рядам и даже слегка поклонился. Потом посмотрел на галерку и последние ряды и продолжил:
— ... но вы, сидящие почти на одном уровне со мной, должны меня слышать!
Последние ряды и галерка были забиты мастеровыми, прислугой, солдатами и рыбаками.
— Я прошу хозяина здесь, в вашем присутствии, выплатить заработанные нами деньги, — обратился Вася к галерке.
Галерка закричала, затопала и засвистела:
— Деньги!
— Плати людям!
— Несите деньги!
— Заплатит французам!
— Давай расчет!
Его превосходительство господин полицмейстер уже отдавал какие-то распоряжения, а его превосходительство городской голова стучал кулачком по барьеру ложи и что-то кричал.
Капризная дамочка обиженно сказала своему кавалеру:
— Вы могли бы сегодня меня ему представить — он очень недурно говорит по-русски. Вы злой и нехороший ревнивец, вы это знали и поэтому...
— Ничего я не знал! Я его вообще не знаю! — истерически рявкнул ее кавалер и испуганно покосился на пробегающего мимо него городового.
Пьяный офицер говорил своему соседу — приличному господину:
— Жаканом его... Из обоих стволов. Бац! И нету.
Хозяин цирка метался по арене, стараясь успокоить публику.
— Господа! Милостивые государи! Я прошу господина Жоржа спуститься на арену и получить жалованье!
Телохранители хозяина вышли из-за кулис и в ожидании остановились за униформистами.
— Пусть господин Жорж спустится! — еще раз крикнул хозяин и цирк затих.
— Подать лестницы! — негромко приказал хозяин.
Усатая морда и морда без усов мигом взлетели на второй этаж, отвязали лестницы и спустились с ними на арену.
Наверху, под куполом, Вася и Федя, как по команде, сняли лестницы с крючков.
— Ап! — сказал Федя и лестницы полетели вниз на головы громил.
— Мне не хотелось бы прерывать номер, — сказал Вася.
Он вынул моточек шпагата из-за выреза трико и спустил один конец на арену.
— Привяжите деньги, и я подниму их. Так спокойнее...
Хозяин насмешливо посмотрел на валяющиеся веревочные лестницы и, улыбаясь публике, негромко сказал усатой морде:
— Полные идиоты! Теперь они никуда не денутся.
Он был очень умен и находчив — этот хозяин цирка. Он сделал вид, что ему нравится шутка. Он вынул из кармана деньги, отсчитал нужную сумму и почти весело привязал деньги к шпагату. Он улыбнулся и поклонился публике:
— Вуаля!
А усатой морде тихо сказал:
— За кулисы. Ждать!
Вася поднял деньги наверх, отвязал их и пересчитал:
— Не хватает пятнадцати рублей, — сказал он и спрятал деньги за пазуху.
Цирк зашумел было, но хозяин поднял руку.
— Господа! У нас тоже существует система штрафов.
Чей-то одинокий девичий голос с галерки охнул и сказал на весь притихший цирк:
— Ну то же самое! Что у них, то у нас!
И цирк захохотал.
Верхние ряды и галерка хохотали и аплодировали этой девчонке, а внизу стояла гробовая тишина. Но галерке было на это наплевать. Цирк круглый, и верхние ряды амфитеатра всегда вмещают гораздо больше народа, чем нижние. Не говоря уже о галерке.
— Итак, — сказал Вася, — как объявил господин директор цирка: гранд-пассаж.
Барабанщик в оркестре, наконец, справился с ритмом.
Все сильнее и сильнее раскачивался в ловиторке Федя.
Из всех четырех проходов смотрели наверх артисты программы: в гриме, в халатах, в костюмах с блестками.
— Внимание! — строго сказал Вася.
— Есть внимание! — ответил ему Федя.
Барабанная дробь слилась в единый тревожный гул.
— Алле!
— Ап!
Оттолкнувшись ногами от штамберта, Вася прыгнул вперед вниз и полетел навстречу Фединым рукам.
— Есть! — крикнул Федя и поймал партнера.
Оркестр гремел марш, а цирк вопил от восхищения.
— Заплатил, сволочь! — счастливо хохотал Вася.
— Тише ты, социалист хренов! — прохрипел Федя. — Уроню ведь...
— Ни в коем случае! Швунгуй меня сильней и сам за мной!
— Понял! Пошел!
На каче вперед Федя выпустил Васю, и тот перелетел прямо к открытому в куполе слуховому окну. Федя мгновенно сел, затем вспрыгнул ногами на ловиторку и на следующем каче тоже перепрыгнул в проем окна.
И тут хозяин цирка, уже не заботясь о впечатлении, которое он произведет на почтеннейшую публику, завизжал от злости на весь манеж.
— Ушли! Упустили! Упустили!!!
За цирком был темный пустырь.
На этом пустыре по кругу испанским шагом ходила цирковая лошадь, с нерасседланным панно и султаном на голове. Через шею лошади были перекинуты свертки с вещами Васи и Феди, а на ее широченной спине сидел мальчишка и, видимо, уже в сотый раз говорил:
— Ты что, сдурела, животина проклятая? Шоб ты сказилась! Шоб у тебя повылазило! Нашла время для танцев... А ну, кому я говорю! Шансонетка чертова, певичка!
Мальчишка ругал лошадь и с тоской вглядывался в темный купол цирка. Оттуда неслись хохот, крики, аплодисменты.
Потом что-то затрещало, послышались два глухих удара об землю, и мальчишка увидел бегущих у нему Васю и Федю.
— И где вы ходите, дяинька Жорж? — недовольно спросил мальчишка. — А если бы зима? Я же закоченел бы...
Вася и Федя увидели лошадь и остановились, как вкопанные.
— Хозяйская, — простонал Федя.
— Где ты ее взял?! — рявкнул Вася.
Но мальчишка невозмутимо ответил:
— Сидайте, сидайте, а то и этой скоро хватятся.
