желчно проговорил Герстнер. - Где эта аудиенция?! - Герстнер выругался по-немецки и тут же галантно извинился: - Простите меня, Мария.
- Нужен прямой выход на самого царя! - решительно сказал Родик, но тут же сник и честно признался: - А как это сделать - ума не приложу…
- Но это-то проще всего! - воскликнула Маша и поднялась из-за стола.
- Чего же вы раньше-то молчали?! Эх, вы…
В Летнем саду на берегу пруда Николай в окружении фрейлин кормил лебедей. Каждая держала в руках кулек с кормом, и государь вот уже несколько раз подряд воспользовался услугами одной и той же фрейлины. Это было тут же замечено стоявшими наверху придворными:
- Поздравляю. Сегодня государь особенно благосклонен к вашей дочери… Я искренне рад за вас.
- Спасибо, мой друг! Ваше последнее повышение в чине благодаря очарованию вашей жены меня тоже очень радует!..
Вдруг все лебеди, как по команде, повернулись и поплыли к другому берегу. Царь растерянно посмотрел им вослед и увидел на противоположному берегу Машу. Лебеди подплыли к Маше, вытянули к ней шеи, что-то залопотали. Маша рассмеялась. Лебеди тоже…
Николай грозно крикнул Маше:
- Сударыня! Благоволите подойти ко мне!
- С удовольствием, ваше величество, - ответила Маша и легкой, грациозной походкой направилась к царю.
Лебеди поплыли за ней. Царь невольно залюбовался Машей, расправил усы, придал лицу томность и спросил:
- Кто вы, дитя мое?
- Меня зовут Мария, ваше величество, - улыбнулась Маша.
Фрейлины презрительно разглядывали Машу. Одна достаточно громко сказала по-французски:
- Она даже реверанс не может сделать!..
- А что такое «реверанс»? - тут же спросила по-французски Маша, чем привела царя в неслыханное удивление!
- И одета как чучело!.. - сказала другая фрейлина по-немецки.
- Что вы говорите? - огорчилась Маша на немецком языке. - А мне казалось, что вполне прилично… Очень жаль.
- Она вообще выглядит отвратительно! - по-английски сказала третья фрейлина.
Маша совсем было расстроилась, но посмотрела на царя и спросила его по-русски:
- Это действительно так, ваше величество?
Николай оправился от изумления и поспешил успокоить Машу:
- Что вы! Что вы, дитя мое!.. Это шутки… - Николай гневно повернулся к фрейлинам: - Это недобрые и недостойные шутки!
Он любезно взял Машу под руку и повел по аллее Летнего сада.
- Откуда вы знаете языки, дорогая Мари? - спросил Николай.
- Я их не знаю, ваше величество… Я просто слышу и стараюсь понять… А уж отвечается как-то само по себе.
- Но это невозможно!
- Возможно, ваше величество. Нужно быть только очень внимательной к людям. Вы никогда не пробовали?
- М-м-м… Прелестница!.. - Николай прильнул губами к руке Маши. - Поедемте ко мне, Мари! Поговорим… Послушаем музыку…
- С удовольствием, ваше величество, - просто ответила Маша. Притаившийся за кустом Зайцев всхлипнул и в ужасе закусил себе ру- ку…
Объединенные любовью к Маше Герстнер, Родик, Тихон и Пиранделло в панике мчались по Петербургу.
- Если бы я не знал, как у вас подозрительно относятся к браку с иностранцем, - я бы тут же сделал ей предложение!.. - на бегу кричал задыхающийся Герстнер.
- Да я его сейчас своими руками с престола свергну! - орал Пиранделло, громыхая сапогами. - Не посмотрю, что царь.. Я ее, нашу Манечку, раньше всех полюбил и в обиду не дам!..
Тихон чуть не плакал на бегу:
- Боженька милостивый!.. Сохрани рабу божью Марию от его величества!.. Нешто нам неведомо, как он с девицами обращается?!.. В кои-то веки промеж государственных дел по безопасности Отечества пришла ко мне моя личная любовь!..
- Прекрати причитать! - рявкнул на него Родик. - Вспомни точно, что он ей сказал? Какими словами?..
- Поедем, говорит, ко мне… Музычку послушаем… И она, рыбка наша…
- Быстрей!!! - скомандовал Родик и вырвался вперед. - «Музычку послушаем»… Мало ему придворных потаскух!.. «Музычку послушаем»! Прием-то еще какой гнусный, затасканный! Пошляк!..
В тех же покоях, где Николай обычно развлекался с фрейлинами, музыкальная шкатулка играла уже знакомую нам мелодию.
На широкой кровати под балдахином Маша, как могла, отбивалась от откровенных притязаний монарха в уже расстегнутом мундире.
- Мари!.. Я влюблен… Запах вашего тела… Хотите быть первой фрейлиной двора? Сольемся в едином экстазе!.. - бормотал царь.
- Ваше величество, нужно принять господина Герстнера… - уворачиваласъ Маша от царских объятий. - И как можно скорей. Это необходимо всей России…
- Да, да!.. Конечно!.. Завтра же я приму его!.. Я сделаю для тебя все! А сейчас!.. Божественная!!!
Николай на секунду замешкался. Маша вырвалась и вскочила на ноги. Прижавшись спиной к стене, она рассмеялась и сказала царю:
- Хорошо, хорошо… Успокойся, миленький! Но завтра же господин Герстнер должен 6ыть здесь. Ладно?
- Завтра же! Завтра же!.. - в восторге закричал царь и бросился к Маше, срывая с себя мундир.
- Ну, а теперь помоги и мне, Господи, - устало вздохнула Маша и просто растворилась в глухой стене.
С раскрытыми объятиями Николай так и влип в то место, где только что была Маша. Он потрясенно оглянулся, потом схватил колокольчик и яростно затрезвонил.
Дверь отворилась, показалась физиономия лакея.
- Фрейлину сюда немедленно! - в нетерпении закричал царь.
- Какую, ваше величество?
- Любую! И как можно быстрей!..
Гонимые жаждой мести за поруганную честь своей любимой, Герстнер, Пиранделло, Тихон и Родик ворвались через арку Главного штаба на Дворцовую площадь так, словно собирались с ходу взять Зимний дворец!
Добежав почти до Александрийского столпа, они вдруг увидели спокойно идущую через площадь Машу. Мокрые, измученные, задыхающиеся, они остановились как вкопанные.
- Батюшки! - удивилась Маша. - Да что это с вами? Куда это вы?
Никто не ответил ей ни слова. Каждый с испугом оглядывал Машу, отыскивая на ней следы царского насилия…
И тогда Маша внезапно поняла, что так взволновало ее друзей. Она подмигнула им и сделала успокоительный жест рукой - дескать, не волнуйтесь, братцы, все в порядке!
На следующий день у отеля «Кулон» прифранченного Герстнера сажали на извозчика всей компанией: Пиранделло снимал с Герстнера невидимые пушинки, Зайцев поправлял на нем жабо, Родик наставлял:
- Больше выпячивайте военные выгоды проекта! И не сутультесь. Государь ценит бравый вид и отменную выправку.
Маша обняла Герстнера, расцеловала его в обе щеки:
