второй раз голова его, не найдя опоры, резко откинулась, и он проснулся. Посмотрел на хозяйку таверны, подошедшую к двери, и снова отхлебнул вина. Хозяйка уставилась на его зеленую остроконечную шляпу с загнутыми полями, отороченными золотой канителью. К шляпе серебряной булавкой были приколоты небольшие перья, синие и красные, веером расходившиеся с правой стороны. Хозяйка обратилась к незнакомцу:
— Простите, ваша милость. Это у вас охотничья шляпа или такие сейчас в моде?
Незнакомец, прежде чем ответить, допил вино. Подняв кувшин, направил в рот сильную струю и опускал кувшин, когда чувствовал, что не успеет проглотить, а под конец опрокинул его кверху дном и допил остатки. Кувшин был из темной глины, но горлышко и основание были опоясаны белыми волнистыми линиями, а на выпуклой части начертана буква «Т». На бочке стояли другие такие же кувшины, все с буквой «Т». И на одной из бочек тоже белела эта буква. Когда на кувшин падало солнце, на глине, почерневшей, видимо, от пережога, проступали зеленые пятна. На иных кувшинах зелень была такая яркая, точно весенняя травка на лугу, и тогда пузо кувшина походило на выпуклую географическую карту какой-нибудь страны. То ли Сицилии, то ли Прованса. На ближнем из стоявших на бочке кувшинов в зеленую страну врезался обширный залив розоватого моря. Незнакомец решил, что залив расположен на западе и окрашен лучами заходящего солнца. Это где-нибудь в Ирландии.
— Я спросила, охотничья это шляпа или такая сейчас мода?
Незнакомец снял шляпу и протянул хозяйке таверны, чтобы она разглядела ее как следует. Внутри была белая шелковая подкладка, а на кожаном отвороте, где положено быть фабричной марке, — нарождающийся месяц на синем фоне.
— На нее мода в некоторых городах.
— И в нашем тоже?
Хозяйка была низенькая веснушчатая толстушка с высокой прической, уходившей от затылка по вертикали и схваченной двумя белыми гребнями. Глаза беспокойные, наверно, от привычки глядеть в оба, когда бывает наплыв посетителей: сколько кувшинов заказано, с кого надо получить; взгляд этот никак не гармонировал с круглым лицом, толстыми губами, двойным подбородком и сонной улыбкой.
— И в нашем городе тоже, только пока что такую шляпу носят всего два человека: сын одного из банкиров и ваш покорный слуга.
— На это нужно разрешение?
Хозяйка таверны вернула ему шляпу и глядела, как он ее надевает чуть-чуть набекрень.
— Нет. В городе всего две такие шляпы, оттого что их привозят издалека и они очень дорогие. В стране, где их делают, лишь три шляпных мастера умеют делать поля спереди так, чтобы, взявшись за них, можно было приподнимать шляпу, встречаясь со знакомыми на улице. Те, кто разбирается в шляпах, знают, что в этом месте должна быть петля.
Пораженная хозяйка таверны слушала, открыв рот.
— Не железная петля, конечно, а воздушная, пустое пространство, в котором и происходит этот самый мягкий изгиб.
Поднялся с места посетитель, сидевший в глубине таверны, поближе к печке. На нем был старый, заношенный и лоснящийся сюртук, ворот рубашки расстегнут. В одной руке он держал кувшин, в другой — синий с красными цветочками галстук. С утра он пил и дремал в своем углу и выбрал это место потому, что печь еще не остыла. Кувшин поставил на лавку, нацепил на него галстук и вежливо попросил разрешения полюбоваться зеленой шляпой. Протянул волосатую руку — худой, сутуловатый, со светло-серыми глазами и красноватым носом с горбинкой. Рыгнул, прикрыл рот рукой и снова протянул ее за шляпой. Взяв шляпу в руки, попробовал приподнять ее, как бы здороваясь с кем-то.
— Да, тут будто играет какой-то шарнир. А как шляпный мастер этого добивается?
— Тут все дело в раскрое.
— А-а!
Хозяйка таверны легонько толкнула в бок пьяницу в сюртуке, тот взял кувшин с галстуком и вернулся в свой угол. Хозяйка сняла передник, бросила его в корзину и присела на скамейку рядом с незнакомцем.
— Судя по цене и по тому, что надо еще уметь ее носить, шляпа эта только для людей благородных.
— Несомненно.
— На нее все засматриваются?
Незнакомец, держа шляпу на коленях, расправлял на ней султанчик из перьев.
— Вот именно, — подтвердил он. — Я и ушел так далеко в сегодняшней прогулке единственно для того, чтобы погулять час-другой в этой драгоценной шляпе, не привлекая внимания прохожих; на городских улицах и площадях за мной увязывается толпа, а если захожу в кондитерскую освежиться земляничным мороженым, меня обступают любопытные, все хотят разглядеть такую диковинную шляпу. Городские дамы посылают слуг караулить меня у моего дома, и стоит мне выйти, как они тоже выходят, на прогулку и встречаются со мной будто бы случайно, а на самом деле для того, чтобы я с ними поздоровался. Я приподнимаю шляпу только перед самыми знатными, боюсь делать это слишком часто, иначе этот самый изгиб быстро износится и переломится. Иных я приветствую, поднося руку, а то и один указательный палец к полям шляпы. Такое различие в обращении вызвало у высокопоставленных дам обиды и споры, не раз мне передавали, чтобы я особенно почтительно здоровался с госпожой такой-то, а то как бы у нее не случился выкидыш, или с госпожой имярек, потому что к ней сватается венецианец. Подобные просьбы я уважаю, но в общем руководствуюсь древностью и знатностью рода. Одна очень привлекательная дама предложила держать открытыми для меня двери своего алькова при условии, что я буду приветствовать ее на главной площади в час, когда играет музыка, не менее трех раз в неделю.
Хозяйка таверны сцепила руки на округлом животе и мечтательно улыбнулась.
— Сюда любил заходить кавалерийский офицер, полковник, он велел, чтобы я повязывала ему белую салфетку, перед тем как он выпьет вина. Другие посетители захотели того же, но полковник сказал, что ноги его не будет в моей таверне, если я стану оказывать такую услугу и другим. А в холодные дни он просил меня прислоняться грудью к его спине. Это был человек изнеженный, от него всегда сильно пахло духами. Садился всякий раз на одно и то же место и звездочкой шпоры проводил черту на изразце. Так что в конце концов изразец сломался, но полковник принес другой, на котором изображены целующиеся куропатки, и потребовал, чтобы я заменила им сломанный. И теперь я прикрываю его тряпкой, ведь мои завсегдатаи запросто сотрут рисунок деревянными башмаками!
Хозяйка таверны украдкой глянула на незнакомца.
— А за сколько вы могли бы одолжить вашу шляпу на один день? Поносить ее не здесь, а в долине реки за лесом, в деревне, где двенадцать домов и одна усадьба. Мы подложили бы вторую подкладку, чтобы первая не пропиталась потом.
— Кто будет ее носить?
— Да сын мой, у него свадьба.
— На свадьбу к полям шляпы надо подвесить серебряные бубенчики.
Хозяйка таверны уже представляла себе своего сына в зеленой шляпе на пути в церковь и за свадебным столом.
— А сколько придется доплатить за бубенчики?
— Да еще надо научить вашего сына, как ее надевать и снимать, как приподнимать, здороваясь со знакомыми, как шевелить головой, чтобы бубенчики звенели.
— Сто реалов хватит?
— Когда свадьба?
— На Пасху.
— Значит, через полгода. А ну как к тому времени пойдет мода на желтые круглые шляпы с вуалеткой?
— Тогда вы немного скинете с той суммы, на которой сойдемся.
— Или отдам вам шляпу в подарок.
— Когда сыну к вам зайти? И куда?
Хозяйка таверны считала, что уже договорились, шляпа будет. Но не решалась попросить
