– Предложи что-нибудь получше.
– Итак, забудем про досье для сенатора, – начал Фрэдди, размышляя вслух. – Давай подыграем ему. Сначала мы слегка пожурим его, и когда все будет отлично, назовем имя. В конце концов он допущен к информации подобного рода. Вот мы и проинформируем сукиного сына.
Они занялись компьютером. В каждом докладе следовало изменить факты, чтобы они соответствовали избранному лицу. Им пришлось серьезно поломать голову. Они сделали уже два файла, как вдруг Фрэдди осенило.
– А что, если Мак-Нэлли станут известны два или три имени? Где мы тогда окажемся? – спросил он.
Они обсудили и такой поворот. Прокрутив ситуацию и так, и сяк, они решили, что Мак-Нэлли, скорее всего, решит, что ФБР таким образом забавляется, пытаясь дискредитировать не только этих людей, но и сам слух о тайном агенте. И вновь принялись за работу над последним файлом.
В полдень Хупер отправил свою секретаршу домой до конца рабочего дня. Она была ошеломлена. Хупер настаивал.
– И никому об этом не говорите.
– Но как же инструкции?
– До понедельника.
Часа в три пополудни Хупер и Фрэдди просверлили дыру в пластиковой стене, разделявшей приемную и кабинет Хупера. Изнутри они установили одностороннее зеркало, а чтобы прикрыть дыру со стороны приемной, – поставили печатную машинку секретарши набок. Фрэдди спустился в холл и позаимствовал из подсобки пылесос, чтобы убрать пыль и опилки.
Подозреваемых стали вызывать в кабинет Хупера по одному под предлогом беседы по поводу перевода в новое подразделение, о создании и укомплектовании которого Хупер вчера получил указание в свете последних заявлений Президента Буша.
Уилсон на протяжении всех пятнадцати минут, когда Хупер вышел по вызову, не прикоснулся к досье. Когда, наконец, Хупер вновь появился в кабинете, Уилсон вяло отказался от перевода с прежнего места службы. Но за предложение поблагодарил.
Со вторым, Ковецким, им повезло больше. Тот заглянул в нужное досье. В нем значилось имя бухгалтера Рубена Мак-Нэлли. Вообще-то Ковецкий просмотрел все три папки, лежавшие на столе, среди которых было и его собственное досье. Им он занялся основательнее. И когда Хупер вошел, он все еще читал его.
Морето тоже посмотрел. Из трех, лежавших на столе, он выбрал сфабрикованное досье и быстро его пролистал. Оно содержало имя Билли Инрайта. После этого Морето отошел к окну. И когда Хупер вошел, он так и стоял у окна, что-то разглядывая на улице.
В промежутке между беседами Хупера вызвал директор.
– Я хочу, чтобы в понедельник вы отправили своего человека в Большое жюри. Прокуратура в конце этой недели подготовит обвинительное заключение. В понедельник вечером вы начнете производить аресты.
– Да, сэр.
– Хупер, – продолжал директор, – это исходит прямо из Белого дома, я надеюсь, вы все сделаете как надо.
В тот же вечер в шесть семнадцать в сопровождении бывшей мисс Джорджия появился сенатор. Девушку устроили в приемной, оставив в обществе молодого агента, выполнявшего роль провожатого. Том Хупер и Фрэдди Мюррей при закрытых дверях в ненавязчивой манере предостерегли сенатора и дали ему полный отчет об операции, назвав имя тайного агента – Айка Рэндольфа.
Большую часть сведений, сообщенных сенатору, они предварительно аккуратно и осторожно привели в соответствие с реальными фактами, известными ему. Правда, они намеренно забыли упомянуть о планируемом на понедельник посещении Большого жюри и арестах, которые надеялись провести в течение нескольких часов после получения обвинительного заключения.
В семь тридцать две Хупер, наконец, запер кабинет и вместе с Фрэдди отправился к метро.
Глава 17
– Таноса Лиаракоса, пожалуйста. Это Джек Йоук из «Вашингтон пост».
– Извините, мистер Йоук, – живо отозвался женский голос на другом конце провода. – Мистер Лиаракос сегодня не отвечает ни на какие звонки прессы.
– Видите ли, мы готовим статью для завтрашнего выпуска о выдаче генерала Хулио Сабы с Кубы. Сегодня утром ФБР доставило его из Гаваны. Представитель Министерства юстиции сказала, что судить его будут здесь, в Вашингтоне. Еще вчера Большое жюри подготовило секретное обвинительное заключение. По ее словам и по словам представителей прессы в Белом доме, Чано Альдана, клиент мистера Лиаракоса, персонально платил генералу Сабе большие деньги за помощь, которую оказывали кубинцы контрабандистам…
– Видите ли, мистер Йоук, мистер Лиаракос не…
– Он не хотел бы прокомментировать это сообщение?
– Если я скажу «никаких комментариев», то что вы напишете в своей статье?
– Я напишу, что мистер Лиаракос отказался прокомментировать сообщение.
Телефон замолчал. Она поставила его в режим ожидания: Джек Йоук положил ноги на стол и прижал трубку щекой к плечу. Он несколько раз хрустнул суставами пальцев. Альдана и Саба. Связь от А до Я.[40] Жаль, если «Пост» не даст ему обыграть этот нюанс в статье.
Вновь раздался женский голос.
– Мистер Йоук?