– Как все прошло сегодня?
– Ты не поверишь, парень определенно болен. На пресс-конференции он заявил, что он – дьявол.
Она недоверчиво посмотрела на мужа, не шутит ли.
– Прикидывается сумасшедшим?
– Я так и подумал, и он ничего не говорил, пока я не упомянул про психиатра, тогда он сказал «нет». Да-да, одно слово. «Нет». Конец разговору.
– Твоя мать звонила сегодня днем. – Элизабет повернулась к нему спиной и стала заправлять салат майонезом.
– М-да. – На прошлой неделе был день рождения Элизабет. Ей исполнилось тридцать девять. Глядя на ее талию и крепкие бедра, Лиаракос решил, что ей спокойно можно дать на десять лет меньше.
– Она узнала из новостей, что ты собираешься представлять Альдану.
– И она расстроена.
– У нее случился обморок. Она удивлена, как ты можешь защищать такие отбросы. «Все эти годы… мой мальчик… совесть». Не очень приятный разговор.
Лиаракос выглянул во двор. Участок занимал почти акр.[11] Наемный работник раза три за осень сгребал листья, но их уже много накопилось поверх пленки, покрывавшей бассейн, и в резервуаре с подогревом воды. Придется убрать снова, как появится свободная минута.
– Я ей сказала, – продолжала Элизабет, – что каждый человек имеет право на защиту, но ты ее знаешь.
– Да.
– Я старалась сдерживать себя, Танос. Я действительно старалась. Но я так устала от ее нытья. Бог свидетель, у меня вот где уже эти ее нравоучения.
– Я знаю.
– Почему ты не объяснишь ей еще раз? – Она повернулась к мужу лицом. – Это нечестно, что только я одна должна вдалбливать ей основы американской конституции и системы законодательства. Когда она опять начинает свои причитания типа «как-мог-мой-сыночек-Танос-так-поступить», меня страх берет. Она не слушает, не хочет слушать.
– Я поговорю с ней еще раз.
– Обещаешь?
– Да, обещаю.
Элизабет снова занялась салатом.
– Где девочки? – спросил он.
– Наверху. Они займутся уроками, пока у нас будут гости. Я им купила сегодня новый компакт-диск. Они слушают его уже одиннадцатый раз.
Лиаракос заглянул в гостиную. Элизабет уже достала хрусталь, открыла вино, сыры и крекеры расставлены на белой камчатной скатерти. По крайней мере она понимает, что это его работа. Она только начала работать помощником юриста после окончания Гарвардского юридического колледжа, когда они стали встречаться. Шесть месяцев спустя, после продленного уик-энда в Аспене с лыжными прогулками, они вернулись домой уже женатыми. Ей, конечно, пришлось уволиться, но его как раз сделали младшим партнером.
Им приходилось нелегко, но они старались держаться.
В мыслях он снова вернулся к своему клиенту, размышляя над возможной тактикой защиты, снова и снова перебирая в уме выдвинутые обвинения. Дело Альданы обещало быть сложным. У правительства два свидетеля из бывших сподвижников Альданы и множество айсбергов, с помощью которых легко потопить «Титаник». Сегодняшнее представление Альданы на пресс-конференции не помогло.
Он запишет шестичасовые новости. Завтра отправит помощников на досудебное публичное слушание дела. Пожалуй, пресс-конференция этому не помешает, учитывая, какое освещение в прессе получила выдача Альданы американским властям.
Лиаракос посмотрел на часы. Новости начнутся через десять минут. Нужно включить видеомагнитофон.
Сделав дело, он вернулся на кухню за очередной выпивкой.
– Когда прислуга ушла?
– Около пяти, она помогла мне приготовить.
– Хочешь, помогу?
– Нет. Иди отдыхай. У меня все под контролем.
Все под контролем. У защитника никогда не может быть все под контролем. Эта концепция ему не подходит. Максимум, что можно сделать, – это предвидеть выпады и уколы обвинения и попытаться их отразить. И иметь несколько своих сюрпризов в рукаве. Главное – контролировать возможный ущерб.
Но как можно проконтролировать ущерб, который нанесут свидетели со стороны правительства? А клиент, Альдана? Можно ли его проконтролировать? Послушается ли он добрых советов? Лиаракос хмыкнул. Он уже знал ответ. О да, конечно, под угрозой – голова Альданы, а не его собственная. И все же он не любил проигрывать. Он никогда не сдавался даже в проигрышных делах, вот почему его команда приносит фирме ежегодно одних гонораров на два миллиона долларов.
