В уборной, у метро, Форд с помощью Хупера снял свою майку и порвал ее на полосы. Теперь, расстегнув куртку и рубашку, он прижимал одну из сложенных полос к ране на плече.
– Серьезно ранен?
– Царапина. Но болит чертовски.
– Может, обратиться к доктору?
– Не-а. Посижу немного и отправлюсь к Фримэну. Там все и сделаю. – Обо всех пулевых ранениях врачам следовало сообщать в полицию, поэтому Форд даже не пытался, чтобы не объяснять потом Фримэну, как ему удалось улизнуть.
При тусклом свете Хупер осмотрел лицо Форда, а затем, воспользовавшись одним из обрывков майки, промокнул рану.
– Тебе повезло.
– Что правда, то правда.
– Везение скоро кончится.
– Когда-то это должно случиться.
– Почему бы тебе не остановиться сейчас? Мы припрем Мак-Нэлли тем, что у нас уже есть.
Харрисон помолчал, задумавшись. В пятидесяти футах от них парочка влюбленных, обнявшись, разглядывала вечерние огни города. Левее них на фоне черного неба виднелся белый обелиск памятника Вашингтону.
– Сколько жертв?
– Десять человек, скорее всего, погибли. Плюс парень, которого ты убил в машине.
– Он собирался шлепнуть меня, если бы мы добрались туда, куда ему хотелось.
– Понимаю. У тебя не было выхода.
– Я вынужден был сделать это.
– Да понимаю я! Господи, не казнись ты. Это же подонок. Рано или поздно его ожидал такой конец.
Харрисон снял самодельную повязку и поднес к свету. Свежая кровь. Рана все еще кровоточила. Он сложил повязку и снова засунул ее под рубашку.
– Я не знал, что делать. Копов никогда не бывает поблизости, когда нужно.
– Все торчат на шоссе и выписывают штрафы, – согласился Хупер. Помолчав несколько минут, он спросил: – На кого был зарегистрирован «крайслер»?
– На подставное лицо. По адресу, который указан в регистрационном свидетельстве, никто не живет. Владелец – Фримэн Мак-Нэлли, но ты этого никогда не докажешь. И там полно моих отпечатков.
– А его отпечатки есть?
– Нет, насколько мне известно.
– Плохо.
Да, все вышло очень плохо. Одиннадцать трупов, ни за понюх табаку.
– Ладно. Ты и так достаточно сделал. Давай, отвезу тебя к доктору. Завтра запишем твои показания и в тот же вечер самолетом отправим в Эвансвилл.
– Сигарета есть?
– Нет.
– Залезь ко мне в пальто, достань одну и прикури для меня, а?
Хупер выполнил его просьбу.
– Знаешь, – немного погодя сказал Харрисон Рональд, – я думаю, это маленькое происшествие позволит мне поближе сойтись с Фримэном. Кто-то хотел его наколоть. Он любопытен как кот, заинтересуется, выведает, что мне известно, а потом начнет свое расследование.
– А что ты знаешь?
– Ничего. Абсолютно ничего.
– Может, удастся сочинить для тебя что-нибудь?
– Слишком опасно, приятель. Он проверит. Если не подтвердится, я мертвец. Вот так. Врать Фримэну Мак-Нэлли – все равно что играть в русскую рулетку. Скажешь и, затаив дыхание, ждешь, полетят из твоей башки мозги в разные стороны или нет.
– Все равно какая-то польза для нас от этого должна быть, – сказал Хупер.
– Еще несколько дней и ты увидишь. Всего лишь несколько дней, – вздохнул Харрисон Рональд. – Давай, помоги мне подняться. У меня задница уже отмерзла и ноги окоченели. Пойду, навещу Фримэна.
– А если он подумает, что ты с ними был заодно, и у вас просто сорвалось?
– И такое может быть, – тоскливо произнес Харрисон Рональд. – Только тебе не стоило этого говорить, приятель.
– Да о чем разговор, – оправдывался Хупер. – Просто лучше знать заранее, что все может обернуться именно так.
