прошлым, а не с настоящим. Бертон Митчелл никак не может иметь к этому отношения. Он повесился в тюрьме почти двадцать четыре года тому назад».
Но в тот момент она смогла ощутить не только прикосновение, но и запах этих крыльев. Запах крыльев и существо за ними – сырой гнилостный запах плесени, вызывавший у нее тошноту.
'Что, если человек, убивший Рейчел Дрейк и других, вовсе не был носителем духа Ричарда Лингарда? Что, если, наоборот, его захватил дух другого маньяка, скажем, Бертона Митчелла? И когда Барнс застрелил Лингарда, может быть, дух Митчелла перешел к другому хозяину? Может, неосознанно она перекрыла дорогу возмездию? Может, она проведет остаток своей жизни, преследуя Бертона Митчелла? Может, она будет обречена следовать за ним от одного хозяина к другому до тех пор, пока он, наконец, не получит возможность убить ее?
Нет. Это какое-то безумие. Она рассуждает, как помешанная.
Макс спросил:
– Что-нибудь не так?
Крылья хлестали ее по лицу, по шее, по плечам, по груди, хлопали по бедрам и коленям, по икрам, а потом по всему внутри нее.
Она была полна решимости не поддаваться страху. Но также наполовину она была убеждена, что, если она не перестанет думать о крыльях, они унесут ее в бесконечную тьму. Глупая мысль. Тем не менее, она отвернулась от шкафа.
– Ты видишь что-нибудь? – спросил Макс.
– Сейчас нет, – солгала она.
– А раньше?
– Мгновение.
– А что ты видела?
– Так. Ничего важного. Какие-то бессмысленные движения.
– Не можешь восстановить картинку? – спросил Макс.
– Нет.
Ей не следует продолжать. Если она будет продолжать, она увидит, что находится за этими крыльями. А она никогда не должна увидеть, что за ними находится.
Остерман закрыл шкаф.
Мэри облегченно вздохнула.
Шериф Остерман проводил их до машины, которая была припаркована в самом дальнем углу стоянки.
Декабрьское небо было похоже на морг – все покрыто серыми тенями. Быстро бегущие облака отражались в отполированном капоте «мерседеса».
Съежившись от холода, Мэри засунула руки в карманы.
– Я слышал о вас только хорошее, – сказал Остерман в своей особенной, экономной манере разговаривать. – Часто думал о том, чтобы поработать с вами. Был польщен, когда вы позвонили сегодня утром. Надеюсь, вы распутаете эту историю.
– Я тоже надеюсь, – сказала она.
– Вы предвидели эти убийства, верно?
– Да, – ответила она.
– И тех медсестер в Анахейме тоже?
– Тоже.
– Вы думаете, это тот же убийца?
– Да, – сказала она.
Остерман кивнул.
– Мы тоже так думаем. И у нас есть доказательства.
– Какие доказательства? – спросил Макс.
– Когда он убил медсестер, – ответил Остерман, резко и отрывисто произнося каждое слово, – он поломал много вещей. Культовых предметов. Два распятия. Статуэтку девы Марии. Одну из девушек он даже задушил четками. А в этом салоне мы обнаружили кое-что подобное.
– Что? – спросила Мэри.
– Это мерзко и непристойно. Может, вы не хотите знать об этом?
– Я привыкла видеть и слышать мерзкие и непристойные вещи.
На мгновение его янтарные глаза сузились – он смерил ее оценивающим взглядом.
– Надеюсь, это правда.
Он облокотился на «мерседес».
– Эта женщина в салоне красоты. Рейчел Дрейк. У нее была цепочка. С золотым крестом. Он изнасиловал ее и убил. Он сорвал крест с ее шеи и засунул его... ей внутрь.
