А когда вновь установилась тишина, страшилище продолжило свой путь в прежнем направлении.
Сюрреалистично. Нереально. Слишком реально.
— Посмотри, — Нейл указал на север.
Еще одно световое пятно вроде того, что проплыло над ними, когда они находились на Ла Креста- авеню, появилось в густом тумане, бесшумно двигаясь над городом с северо-востока на юго-запад.
— И там.
Второй светящийся объект пересекал небо над городом с запада на восток.
Отгородившись туманным пологом, хозяева утреннего неба продолжали покорять планету.
Часть 6
Но спиной, в порыве хладном ветра,
мне слышен лязг костей и смеха, звон во все лицо.
Т.С. Элиот. Бесплодная земля
Глава 43
По пути от церкви Святой Перпетуи к таверне «Волчий хвост» Джонни и Эбби держались рядом с Нейлом, Вергилий трусил следом, держась начеку, готовый отразить атаку как сзади, так и с флангов. Собака, похоже, понимала, что на текущий момент ее главная задача — охранять, а не вести за собой.
Молли, которая возглавляла маленькую колонну в компании близнецов и их сестры, узнала, что мальчиков зовут Эрик и Элрик Грудап, родились они первого января и в грядущий Новый год им должно исполниться по десять лет. Назвали их в честь знаменитых викингов, хотя никто из родителей не мог похвастаться скандинавскими предками.
— Наши мама с папой любили «Абсолют» и пиво «Элефант», — пояснил Эрик. — Одно запивали другим.
— Водку «Абсолют» и пиво «Элефант» производят в Скандинавии, — добавил Элрик.
Их сестру (благодаря русым волосам внешность у нее была более скандинавской, чем у темноволосых братьев) все звали вторым именем, Бетани, потому что первое было Грендель.
Мать и отец назвали ее Грендель, поскольку знали, что имя это имеет отношение к Скандинавии. Девочке было почти четыре года, когда ее родители выяснили, что Грендель — чудовище, которое убил Беовульф. В скандинавских мифах и английской литературе[25] они разбирались гораздо хуже, чем в лучших горячительных напитках Скандинавии.
Ни один из двоих мужчин, погибших в церкви, не приходился родственником братьям и сестре. Толстяк (братья его знали, пусть и недостаточно хорошо), Фосберк, преподавал математику в шестом классе. Высокого мужчину впервые увидели в церкви.
Эрик, Элрик и Бетани верили, что родители их живы, хотя они (и бабушка по материнской линии которая жила с ними) «ушли сквозь потолок», ночью, оставив детей защищаться самостоятельно.
Позже, когда отключилось электричество, все трое так перепугались, что более не могли находиться дома. Под дождем они пробежали три квартала, чтобы обрести защиту в церкви, где их поджидало зло.
«…ушли сквозь потолок…»
Под крышей лилового тумана, в скудном солнечном свете, который все-таки пробивался к земле, с троллями и созданиями иного мира, самой разной формы и в большом количестве, Молли шарахалась от каждой тени, которая могла быть как просто тенью, так и смертельной угрозой. На ходу, в спешке, она не имела возможности полностью сосредоточиться на разговоре с Эриком, Элриком и Бетани и получить от них более менее связное объяснение, а что, собственно, подразумевали дети, говоря, что их родители и бабушка «ушли сквозь потолок».
Дети не отставали от нее ни на шаг, спеша поделиться своими впечатлениями.
— Они поднялись вверх прямо из гостиной, — сказала шестилетняя Бетани, которая, судя по всему, на удивление быстро пришла в себя после того, как едва не погибла, повиснув в дыре в полу над подвалом, оккупированным инопланетными насекомыми.
— Всплыли вверх, словно астронавты в космосе, при нулевой гравитации, — уточнил Элрик.
— Мы побежали на второй этаж, — добавил Эрик.
— И нашли их в спальне, но они продолжали подниматься. — Элрик.
— Я так испугалась. — Бетани.
— Мы все испугались. — Близнецы.
— Только не бабушка. Она не испугалась. — Бетани.
— Она сошла с ума, — заявил Эрик.
Бетани обиделась за бабушку.
— Не сошла.
— Полностью, абсолютно рехнулась, — настаивал Эрик. — Смеялась. Я слышал, что она смеялась.
Из двора соседнего дома или из переулка донесся плач женщины, может, матери, скорбящей по своим детям, или безутешной вдовы, но Молли не поставила бы на эти варианты и цента.
В обычное время она, скорее всего, пошла бы посмотреть, кто плачет и почему, предложила бы помощь, постаралась утешить. Теперь все свое сострадание решила тратить только на детей. Эти крики душевной боли и горя были приманкой, и ее жалость вознаградили бы, проткнув ей живот или отрубив голову.
Она прибавила шагу, думая о Касси в таверне, предоставленной заботам пьяниц и колеблющихся. Трое Грудапов старались не отстать от нее.
— В любом случае, рехнулась бабушка или нет, случилось это позже, — продолжил Элрик. Сначала мы прибежали наверх и увидели, как все они поднимаются через пол из гостиной.
— А потом они поднялись сквозь потолок спальни, — добавил Эрик.
— Они пытались схватиться за нас, — вспомнила Бетани, — словно мы могли их удержать, но мы были такие испуганные, да и не могли они нас схватить.
— Не могли ухватиться ни за нас, ни за что-то еще, — голос Эрика звучал сердито.
— А когда это случилось снова, — сказал Эрик, — я попытался удержать бабушку, схватив ее за ногу.
— А я держала Эрика, — воскликнула Бетани. — Боялась, что он улетит вместе с бабушкой.
Сбитая с толку этим рассказом, который в любую другую ночь выглядел бы отчетом о кошмаре и галлюцинациях, а потому мог быть списан на слишком богатое воображение, Молли спросила:
— Что значит — сквозь потолок?
— Сквозь, — ответил Эрик. — Словно потолок был не твердым, а воображаемым. Скажем, из сна.
— Так происходит, когда фокусник укладывает свою ассистентку в ящик и распиливает пополам, — привел Элрик другое сравнение. — Полотно пилы отрезает ей ноги, но она остается целой и невредимой, и полотно не гнется.
— Мы думали, что тоже уплывем наверх, раз они уплыли, — вспомнила Бетани, — но с нами такого не случилось.
— Мы забрались по лесенке на чердак, и они там кричали. — Эрик.
— Только не бабушка, — указала ему Бетани.
— Нет. Она готовилась сойти с ума.
