— Это неправда.
— Правда.
— Так или иначе, родители кричали, — уверенно заявил Элрик, — и пытались схватиться за что угодно, даже за стропила.
— И еще выкрикивали слова, гораздо худшие, чем «мерзавец», — добавила Бетани. — Но мы давно уже уговорились никогда не произносить эти слова.
— Нам нужно было что-то сделать, — вздохнул Эрик, — но мы ничего не могли, а у них не получалось за что-нибудь ухватиться, вот папа, мама и бабушка и прошли сквозь крышу…
Они обогнули угол и очутились на улице, половину деревьев которой покрывал серый мох, словно попали в болота Луизианы и перенеслись в один из рассказов Эдгара По, которые он писал, накурившись опиума. Стволы покрывал светящийся лишайник и какие-то взламывающие кору наросты, увиденные Молли впервые.
— Мы не могли вылезти на крышу, — сообщил Эрик Молли, — поэтому не видели, что произошло потом.
— Но мы слышали их крики, которые доносились сверху, — очень серьезно добавила Бетани.
— Вопли, — уточнил Эрик, — которые неслись из дождя над домом.
— Мы испугались.
— Действительно испугались.
— Но очень быстро их голоса заглушил дождь. Эрик.
— Их подняли по лучу, — объяснила Бетани
— На корабль-матку, — хором добавили близнецы, насмотревшиеся технофантазий.
— Корабль-матку. Так мы думаем, — согласилась Бетани. — Поэтому они вернутся. Людей, которых поднимают лучом, рано или поздно спускают таким же лучом, но иногда в других местах.
Даже шагая по центру улицы, им предстояло пройти под сплетающимися кронами пораженных инопланетными растениями деревьев. Молли чуть не повернула назад, но они находились уже совсем близко от таверны.
При полном отсутствии ветра Молли слышала какие-то шорохи наверху. Вглядываясь в переплетенье ветвей, которые в пятнадцати футах над головой исчезали в тумане, многого она увидеть не могла: мох покрывал и ветви с листьями, и ветви без листьев.
Дети, испуганные еще больше, чем Молли, решили, что болтовня добавит им храбрости и они и не заметят, как вырвутся из-под зелено-серой крыши.
— Когда мы поднялись на чердак следом за бабушкой, — сообщил Элрик Молли, — это чудовище было там, хотя сначала мы его не увидели.
— Но мы сразу почувствовали его запах, — уточнил Эрик.
— Да, оно пахло, как тухлые яйца и сгоревшие спички, — добавила Бетани.
— Оно пахло, как говно, — прямо заявил Элрик.
— Какашки, — поправила брата Бетани, употребление вульгарных слов она определенно не одобряла. — Тухлыми яйцами, сожженными спичками и какашками.
Сквозь зазоры среди веток над головой, на лиловом фоне тумана, Молли уловила быстрое движение. Но рассмотрела слишком мало, чтобы судить о форме или размерах твари, которая следовала за ними, перепрыгивая с ветки на ветку.
— Мы не увидели чудовища, пока бабушка не ушла сквозь крышу, — Элрик отвлек Молли от происходящего над головой.
— И потом мы не смогли отчетливо разглядеть его, — вспомнила Бетани.
— Электричество еще не отключили, — заметил Эрик, — так что на чердаке горел свет.
— Но когда ты прямо смотрел на это чудище, то детали разглядеть не мог, только форму, — поделился своими впечатлениями Элрик.
— А форма непрерывно менялась, — уточнила Бетани.
— Яснее всего его можно было разглядеть уголком взгляда, — заметил Эрик. — Оно находилось между нами и лестницей вниз и направлялось к нам.
— Вот тогда мы очень испугались, — призналась Бетани.
— До усрачки, — кивнул Элрик и тут же извинился перед сестрой, хотя извинениям этим, пожалуй, не хватало искренности. — Извини, Грендель.
— Козел.
— Коза.
— Пердун ходячий.
Чем дальше они углублялись под сень деревьев, тем активнее становилось движение у них над головами, хотя Молли по-прежнему никого не видела. Подозревала, что их сопровождает уже ни один инопланетный зверь, а целая стая.
Посмотрев на Нейла, Эбби, Джонни и Вергилия, она поняла, что им тоже известно о прячущихся в тумане сопровождающих.
Нейл держал помповое ружье обеими руками направив ствол вверх, готовый, заметив что-то подозрительное, в любую секунду открыть огонь, ее любимый мужчина, который все свои прожитые тридцать два года посвятил мирным занятиям (ученый, пастырь, краснодеревщик), в эту ночь доказал, что может быть и надежным защитником.
— Чудовище на чердаке могло бы схватить нас, если бы она не заставила его отступить, продолжил рассказ Элрик.
— Наверняка схватило бы нас, — поправила его Бетани.
Она материализовалась из воздуха. Такая как тот парень в старом фильме, «Звездные войны», — добавил Эрик, — только она не была парнем и у нее не было светового меча… или какого-то другого меча.
Прямо над головой Молли, пусть она и не почувствовала дуновения ветерка, листья заговорили с листьями, мох затрясся по ходу этого разговора, и появилась кисть руки одного из преследователей — только кисть, ухватилась за ветку, чтобы сохранить равновесие.
— Оби-Ван Кеноби, — сказал Элрик.
— Тот самый парень, — согласилась Бетани. — Старик.
Появившаяся кисть, размером не больше, чем у Молли, возможно, с шестью пальцами, похоже, очень сильная, ярко-красная, в чешуе, определенно принадлежала рептилии.
— Она не старая, — указал Эрик.
— Довольно-таки старая, — не согласилась Бетани.
— Не такая старая, как парень из «Звездных войн».
— Да, не такая старая.
С четырьмя фалангами на каждом пальце, с черными когтями, формой напоминающими шипы розы, темно-красная кисть отцепилась от ветки и исчезла в листве. Должно быть, неведомое существо умчалось вперед, обгоняя их.
Эрик продолжал рассказ о случившемся на чердаке:
— Я не знаю, как ей удалось не подпустить его к нам.
— Она отогнала его чарами, — объяснила Бетани.
Молли задалась вопросом, а каким образом существу размером с нее удается перебираться с дерева на дерево практически бесшумно, лишь чуть-чуть тревожа листья и мох. Задалась вопросом, сколько таких существ прыгает сейчас по веткам, надежно укрытых туманом от глаз идущих по улице людей.
— Чарами она его не отгоняла, — нетерпеливо бросил Эрик.
— Магическими словами, — настаивала Бетани. — «Сила будет с вами».
Молли заставляла себя не сбавлять шагу. И интуиция подсказывала ей, что любое промедление будет истолковано как слабость, а любой признак слабости спровоцирует нападение.
— Это глупо, — не соглашался с ней Эрик. Она не говорила: «Сила будет с вами» — или что-то в этом роде.
— А что она говорила?
До следующего перекрестка оставалось пятьдесят футов. Впереди лежала Главная улица, с тремя
