никого не было.
Блендуэлл припал на одно колено и поднял к плечу винтовку. Он часто практиковался с ружьем и иногда – в те моменты, когда был особенно угнетен и забывал, что не они виноваты в его проблемах, – серьезно рассматривал возможность перестрелять попугаев Доггерти. Однако он первый раз в жизни целился в человека.
Кеннет навел винтовку, прикинул скорость ветра и, сделав соответствующую поправку, плавно спустил курок.
Отдачей ему ушибло плечо, но звук поглотил очередной всплеск бури.
Он снова выстрелил.
Сумасшедший завертелся волчком, как сбитый с ног футболист, и тяжело упал на землю.
Все было кончено.
Заключение
Ветер по-прежнему отдавал морем и песком, хотя по дороге пропитывался запахом бугенвиллеи, которая оплетала вход в дом Доггерти. Конечно, немногие цветы пережили ярость урагана Грета и немного бутонов успело заново открыться, но все же освежающий аромат оказался приятным сюрпризом для Сони и Кеннета, сидевших рядом в двух ротанговых креслах-качалках. Он напоминал о тихом море, о радостях, которые могут быть, – об этом им уже несколько дней не было времени подумать.
Глядя на мирную зеленую лужайку, стройные пальмы, отблеск моря вдалеке и кусочек белого пляжа, Соня удивлялась, как такое спокойное место могло на два ужасных дня превратиться в ночной кошмар из ярости и разрушения, творимых силами природы и человеком.
Буря уже три дня как закончилась, и почти столько же времени Доггерти провели в доме. Билла Петерсона, застреленного Кеннетом наповал выстрелом в шею, отвезли на Гваделупу для похорон, к семье, ошеломленной произошедшим. Полиция приехала и уехала, так же как и доктор. Суета закончилась.
Слава богу.
Целый день, а то и больше, она провела в 'Доме ястреба' до окончания бури, лежа в гостевой спальне. Блендуэллы ухаживали за детьми и молодой женщиной как могли. Большую часть времени все трое спали, восстанавливая силы, почти не обращая внимания на постоянную заботу всех обитателей дома, включая старую Хетти.
Только после того, как небо слегка очистилось, они смогли вернуться в 'Морской страж', где их приветствовали как современных Лазарей, восставших из могилы. Бесс, Генри, Лерой и Хельга были уверены, что с ними все кончено, потому что Сэйна нашли мертвым, а ведь он был куда сильнее и выносливее троих оставшихся.
С тех самых пор Соня отдыхала и не могла насытиться отдыхом и приготовленной Хельгой едой, которая на вкус казалась лучше, чем когда-либо.
Кен приходил каждый день с самого раннего утра и гулял с ней, сидел в беседке, играл в карты и с каждым днем становился все более и более романтичным, – к этому у него всегда была склонность, но прежде не возникало желания ее демонстрировать.
Пока они наслаждались внезапной свежестью, которую принес морской бриз, из дому вышел Джой Доггерти и занял кресло рядом, так что в результате все благополучно устроились вокруг выкрашенного в белый цвет металлического столика для коктейлей.
– Два дня назад вы сказали, что хотите отказаться от должности учителя и гувернантки детей, – сказал Джой.
– Ну... – начала она.
Джой поднял руку, останавливая девушку.
– Я первый готов согласиться, что у вас есть самые веские причины желать навсегда оставить семью Доггерти. И я заметил, как вы побледнели, когда я сказал, что, несмотря ни на что, собираюсь остаться на острове. – Он откашлялся. – Я никогда раньше не позволял себе бежать от боли и плохих воспоминаний и не собираюсь начинать сейчас. Кроме того, после всего, что случилось, мне становится вся тяжелее всерьез думать о том, чтобы вернуться к переполненным окраинам и загрязненному воздуху Нью-Джерси. Я останусь... ну, если, конечно, Кеннет, наконец, решит согласиться с тем, чтобы я был его соседом.
Кен вспыхнул:
– Я всегда был уверен, что такой практичный человек, как вы, может хотеть только одного: превратить этот остров в приманку для туристов.
– Вы верите, что у меня нет такого намерения?
– Теперь – да. Но я всегда боялся, что вы уничтожите Дистингью.
– Я не так хорошо знаю это место, чтобы любить его так, как любите вы. Но это придет. – Он взглянул на Соню. – Я готов принять вашу отставку и подписать заявление об уходе, но очень хочу, чтобы вы передумали уезжать.
– Ну... – снова начала она.
Он остановил ее:
– Дайте мне закончить. Я считаю вас одним из самых ценных служащих, которые у меня когда-либо были. Вы умны, веселы и удивительно храбры. Когда профессиональный телохранитель оказался не в состоянии защитить моих детей, вы взяли на себя заботу о них. Оказавшись в экстремальной ситуации, вы приняли невозможное решение и спасли себя и моих детей. Вам я обязан всем, что имею.
– Если бы вы позволили мне вставить хоть слово, – сказала она с улыбкой, – можно было бы обойтись без того, чтобы еще раз меня не смущать. В конце концов я решила не покидать вас, детей и остров.
Секунду он не мог ничего понять, а затем расплылся в широченной улыбке настоящего ирландца.
– Что заставило вас передумать?
