Сердце тревожно забилось, так как в голосе этом чувствовалась угроза.
От дежурного освещения в палате было темновато, но она могла хорошо разглядеть все углы палаты. Кроме старой леди за пологом соседней кровати, в комнате никого не было.
Она притаилась, ожидая снова услышать свое имя.
Ночь отвечала тишиной.
— Кто здесь? — не выдержала Сюзанна, до боли в глазах всматриваясь в темные углы.
Нет ответа.
Стряхнув с себя остатки сна, она вдруг сообразила, что голос доносится слева, со стороны занавешенной кровати. И этот голос, несомненно, был мужским.
Полог был по-прежнему задернут. Несмотря на полумрак, она отчетливо это видела. Слабый свет от лампы отражался и даже усиливался белой тканью полога так, что, казалось, сам он светится фосфорическим светом.
— Здесь кто-то есть? — еще раз спросила она.
Молчание.
— Миссис Зейферт?
Полог не шелохнулся.
Все застыло в неподвижности.
Светящиеся стрелки часов на ночном столике показывали три часа сорок две минуты.
Сюзанна решилась и, протянув руку, щелкнула выключателем лампы, стоявшей на столике рядом с кроватью. Яркий свет ударил в глаза, она постепенно привыкла к нему и оглядела все углы палаты. Полог на кровати Джессики Зейферт при ярком свете уже не был таким таинственным.
Она выключила лампу.
Тени вновь нырнули в свои гнезда, а гнезда у них были повсюду, в каждом углу.
Вероятно, это был сон, подумала она. Просто какой-то голос позвал меня во сне.
С другой стороны, Сюзанна была совершенно уверена, что именно сегодня она спала крепко, без всяких сновидений.
Она нащупала рукой кнопку и привела изголовье кровати в полусидячее положение. Она вслушивалась в ночь и ждала.
Вряд ли ей удастся снова заснуть. Странный голос вновь напомнил ей о двойниках Харша и Куинса, а это означало для нее бессонницу. Однако она ошиблась в своих предположениях. Снотворное снова подействовало, и она задремала.
6
Весь вчерашний день в небе собиралась гроза. Небо в лохматых тучах было как побитая собака.
Утром во вторник гроза началась без предупреждения. Первый удар грома был так силен, что, казалось, встряхнул всю больницу. Грянул ливень. В небе с треском прорвался огромный тент, и вода с него с урчанием ринулась вниз.
Сюзанна грозы не видела, так как полог над соседней кроватью загораживал от нее окно. Она только слышала гром и замечала всполохи молний. Да еще барабанную дробь дождя по оконному стеклу.
На завтрак ей полагалась каша, хлебцы, сок и сладкая трубочка с кремом. Затем она совершила прогулку в ванную комнату. Это упражнение отняло у нее меньше сил, чем вчерашнее путешествие вдоль стенки. После этого она устроилась в кровати и принялась за книгу.
Ей удалось прочесть всего несколько страниц до того, как в палату вошли два санитара с каталкой. Один из них еще с порога объявил:
— Мы пришли, чтобы помочь вам добраться до отделения физиотерапии, мисс Тортон.
Она отложила книгу в сторону, взглянула на них — и почувствовала, как холодный февральский ветер разрывает ей легкие.
Оба санитара были одеты в белые больничные халаты, а на нагрудных карманах у них имелись нашивки с надписью «БОЛЬНИЦА ОКРУГА УИЛЛАУОК», но они были кем угодно, но только не санитарами. Нет, они решительно были из какого-то другого мира, в этом не было сомнений.
Первый, тот, кто заговорил с порога, был ростом пяти футов семи дюймов, полноватый, с немытыми светлыми волосами, круглым лицом, короткой шеей, приплюснутым носом и маленькими свинячьими глазками, бегающими из стороны в сторону. Второй был повыше, около шести футов, с рыжими волосами и карими глазами. Правильные линии его лица слегка портили веснушки, он не был красавцем, но его открытое лицо с мягкими чертами все же обладало какой-то притягательной силой. Судя по всему, предки его были из Ирландии.
Толстяк был не кто иной, как Карл Джеллико.
Рыжий был Гербертом Паркером.
Это были те самые люди, которые составили компанию Харшу и Куинсу в их зверстве в «Доме Грома».
Немыслимо. Откуда здесь эти исчадия ада? Она же всегда считала, что их можно увидеть только в кошмарном сне.
Но сейчас она видела их наяву. Они были явью, они были в двух шагах от нее.
— Гроза-то какая сильная, — полез в разговор Джеллико, когда раздался очередной раскат грома.
Паркер подкатил каталку и установил ее параллельно кровати.
Оба санитара изображали на лице улыбку.
Сюзанна сообразила, что оба злодея очень молодо выглядят — им лет по двадцать, не больше. Как и предыдущие двое, эти на удивление хорошо сохранились за прошедшие тринадцать лет.
Еще два двойника? В одном и том же месте, в одно и то же время? И оба санитары в окружной больнице Уиллауока? Нет. Это просто смешно. Невероятно. Такого совпадения просто не может быть ни при каких обстоятельствах.
Они могут быть только настоящими Джеллико и Паркером, ни о каких абсолютных двойниках и речи не может быть.
Но в то же мгновение с ужасающей ясностью Сюзанна вспомнила, что оба, Паркер и Джеллико, погибли.
Черт возьми, они же мертвы.
И все же они здесь и улыбаются прямо ей в лицо. Она сошла с ума.
— Нет! — закричала Сюзанна, отпрянув от санитаров, забиваясь от них в другой угол кровати, прижимаясь к боковому ограждению из металла, который прожег ее холодом даже сквозь пижаму. — Нет! Я не пойду с вами! Я не пойду!
Джеллико изобразил на своем лице удивление.
Прикидываясь, что он не замечает ее ужаса, он покосился на Паркера и сказал:
— Разве мы что-то перепутали? Насколько я понимаю, мы должны были помочь мисс Тортон из пятьдесят восьмой палаты на третьем этаже. Правильно?
Паркер достал из кармана скомканный листок бумаги, расправил его и прочитал.
— Все верно. Тортон из пятьдесят восьмой.
Сюзанна не могла точно сказать, узнала ли она голоса Паркера и Джеллико. В первый раз она увидела их уже в пещере, в ту ночь, когда убили Джерри Штейна. В суде Джеллико вообще не сказал ни слова, так как воспользовался своим правом отказаться от показаний, с тем чтобы они не были использованы против него. Паркер выступал в суде, но его речь была не слишком большой. Она и не могла узнать голос Карла Джеллико. Но когда заговорил Паркер, читая написанное на листочке, Сюзанна вздрогнула от неожиданности, услышав бостонский акцент, которого не слышала очень давно.
Он был вылитый Паркер. Он говорил голосом Паркера. Кем же он мог еще быть, если не Паркером?
Но Герберт Паркер умер. Он похоронен, и тело его уже превратилось в прах на каком-то из
