Ответом было молчание.
Прошло уже больше суток, с тех пор как, вернувшись с прогулки, она обнаружила, что у нее в палате появилась соседка. Миссис Бейкер сказала, что ее зовут Джессика Зейферт, иначе она так и не смогла бы узнать имя той женщины, с которой ей пришлось жить рядом. Минуло больше суток, а она не видела миссис Зейферт даже краешком глаза. Она даже не слышала толком ее голоса, только какое-то невнятное хрипение в ответ на вопрос доктора Макги да какие-то отрывистые всхлипы на обращения к ней медсестер. Окружающие не обходили пациентку вниманием — медсестры и сиделки сновали за занавеску весь день, вынося «утку», принося еду, меряя давление и пульс, давая лекарства, меняя простыни, ободряя ее словами, — но, несмотря на эту суматоху, Сюзанна и понятия не имела о том, что за человек лежит на соседней кровати.
Теперь ее начинало мучить мрачное подозрение, что никакой Джессики Зейферт в кровати за пологом и в помине не было. Там был кто-то другой. Эрнест Харш? Один из его подручных? Или еще кто-то — еще более страшный?
Это безумие.
Никого, кроме Джессики Зейферт, там нет и не может быть, иначе придется сделать вывод о том, что весь персонал госпиталя замешан в каком-то зловещем заговоре. Такое просто невозможно себе представить. Мысли наподобие этой — о сетях заговоров вокруг нее — просто еще одно свидетельство ее болезни, нарушения функции мозга. Миссис Бейкер никогда не стала бы ей лгать. Она в этом абсолютно уверена. И все же, несмотря на эти доводы, Сюзанна не могла избавиться от ощущения, что Джессики Зейферт в палате нет, а есть некто, гораздо более опасный и ничего общего не имеющий с безобидной, умирающей от рака женщиной.
— Кто там? — спросила она.
Ответа не было.
— Черт возьми! — возмутилась Сюзанна. — Знать тебя не знаю и знать не хочу!
Или хочу!
— Я слышала, как ты звал меня, — проговорила она. Или я только вообразила, что слышала голос?
— Кто ты? Что ты здесь делаешь? Что ты хочешь от меня?
— Сюзанна…
Она содрогнулась. Голос, прозвучавший вновь, леденил душу, ибо звучал при свете. Прежде он был частью мрака, и то, что он звучал сейчас, казалось немыслимым, ужасающим.
«Успокойся, — сказала она себе, — будь хладнокровна. Соберись, не падай духом. Если из-за моей болезни меня посещают видения, то почему не может быть слуховых галлюцинаций? Такое тоже бывает».
— Сюзанна…
Она должна во что бы то ни стало убедить себя, пока ей не стало хуже, пока она не сорвалась в истерику. Ей надо убедить себя, что никакого голоса из-за полога не доносится, что это ей только кажется. Самое лучшее средство — подойти к соседней кровати и отдернуть занавес. Никого, кроме старой больной женщины, она там не обнаружит.
— Сюзанна…
— Замолчи, — потребовала она.
Ладони похолодели и были влажными от испарины.
Она провела ими по простыне. Сделала глубокий вдох, словно хотела вдохнуть в себя побольше смелости, оставшейся где-то там, вне ее.
— Сюзанна… Сюзанна…
«Не тяни время! — приказала она самой себе. — Вставай, иди, надо положить конец этому кошмару».
Она опустила боковое ограждение, выбралась из-под одеяла и села на край кровати. Встала на ноги, придерживаясь за матрац. До соседней кровати надо было сделать всего несколько шагов. Ее шлепанцы по другую сторону кровати, и ступни обжигал холодом пол. Всего три-четыре шага. Первый уже сделан.
— СЮЮЮЮЗЗЗЗААААННННАААА…
Существо на соседней кровати — а она, несмотря на все доводы разума о слуховых галлюцинациях, могла думать об обладателе голоса только как о живом существе — словно почувствовало ее приближение и ее страх. Голос из ровного превратился в надрывный, рыдающий вопль — существо не просто звало ее по имени, оно издавало протяжный вой.
— СЮЮЮЗЗЗАААНННААА…
Она уже подумывала, не повернуть ли ей назад и не вызвать ли на помощь дежурную медсестру. Но что, если та придет и не услышит никакого голоса? Что, если она отдернет занавеску и обнаружит за ней всего лишь несчастную старую женщину, почти беззвучно шевелящую губами в тяжелом сне? Что тогда?
Она сделала второй шаг в направлении соседней кровати, и ледяной пол показался ей еще холоднее.
Полог заколыхался, словно кто-то изнутри задел его рукой.
У Сюзанны кровь застыла в жилах, даже сумасшедшее биение сердца не могло протолкнуть ее по сосудам.
— СЮЮЮЗЗЗАААНННААА…
Она отступила на один шаг.
Полог затрепетал, и она разглядела неясный силуэт за плотной тканью.
Голос снова позвал ее, но на этот раз в нем слышалась нескрываемая угроза.
Полог снова закачался, а затем вдруг забился, словно пытаясь сорваться с крючков, которыми был прикреплен к направляющей под потолком. За занавесом металась бесформенная тень, слишком большая, чтобы принадлежать страдающей раком старой женщине, тень словно искала выхода наружу.
На Сюзанну повеяло дыханием смерти. Возможно, это было еще одним признаком ее душевного расстройства, возможно, это еще раз доказывало нелепость воображаемых кошмаров. Однако ощущение было слишком сильным, чтобы не обращать на него внимания. Смерть. Смерть совсем близко. Она вдруг поняла, что меньше всего на свете ей хочется заглядывать за этот занавес.
Она повернулась и попыталась спастись бегством. Споткнувшись, она замерла и оглянулась назад.
Занавес трепало и крутило каким-то загадочным вихрем, при том что в комнате не было никакого сквозняка. Ткань полога дрожала, вздымалась, рвалась вверх. И понемногу начинала расходиться в стороны.
Сюзанна каким-то чудом добралась до ванной комнаты, до двери в коридор путь был длиннее — она не дошла бы до нее на своих подгибающихся ногах. Оказавшись в ванной, она первым делом закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Она задыхалась.
На самом деле ничего этого нет. Мне не угрожает опасность.
В ванной комнате было темно, она не могла терпеть долго темноту и одиночество. Стала искать выключатель и наконец нащупала его — в свете яркой лампы засверкали белизной стены, умывальник.
Мне не угрожает никакая опасность.
Сюзанна продолжала держаться за дверную ручку. Вдруг она ощутила, что неподвижная доселе рукоятка пришла в движение. Кто-то поворачивал ее с другой стороны, пытаясь открыть дверь.
Она попробовала закрыть дверь на задвижку, но та была сломана и не двигалась с места.
— Нет! — взмолилась Сюзанна. — Нет!
Она изо всех сил вцепилась в ручку и прижала дверь плечом, упираясь ногами в скользкий, выложенный плитками пол. Потянулись секунды, больше похожие на минуты, в течение которых существо с другой стороны пыталось повернуть ручку. Сюзанне было безумно тяжело удержать ее в неподвижном положении, она стиснула зубы и напрягла свои ослабленные мускулы. Неожиданно ручку оставили в покое. Сюзанна сообразила, что затишье может оказаться уловкой, и еще крепче схватилась за нее.
Кто-то начал скрестись в дверь с другой стороны. Скрежет раздавался на уровне головы. Она не
