— Совсем чуть-чуть учащённый, — говорит она.
К нему приходит необычное разочарование, когда она отпускает его запястье. Он хочет, чтобы она продолжала держать его руку, однако он не знает причину этого желания.
Он успокаивается, когда она прижимает руку к его лбу.
— Совсем небольшой жар, — говорит она, однако ему кажется, что её ладонь и тонкие пальцы теплее его лба.
К его удивлению, она расстёгивает верхние две пуговицы его пижамы и кладёт свою утончённую руку ему на грудь. Она уже посчитала его пульс. Он не понимает, зачем бы ей потребовалось почувствовать глухие удары его сердца, если это и в самом деле то, что она делает.
Она двигает рукой медленно из одной стороны в другую. Медленно и плавно. Плавно.
Он почти чувствует, что она может сделать ему лучше одним только прикосновением.
Убирая руку от его груди, оставляя пуговицы расстёгнутыми, она говорит:
— Ты сильный мальчик. Тебе скоро станет лучше. Просто отдохни и съешь весь свой ужин. Ты должен есть, чтобы стало лучше.
— Хорошо, — говорит он.
Она смотрит в его глаза. Её глаза очень тёмные.
Она говорит:
— Нянюшке лучше знать.
В её глазах он видит два собственных отражения.
— Нянюшке же лучше знать? — спрашивает она.
— Я думаю, да. Конечно.
Он видит в её глазах луну. Потом понимает, что это всего лишь отражение прикроватной лампы.
— Верь нянюшке, — говорит она, — и ты поправишься. Ты веришь нянюшке?
— О, да.
— Съешь ужин перед тем, как будешь спать.
— Съем.
— Весь свой ужин.
— Да.
Наклонившись вперёд, она целует его в лоб.
Она встречается с его глазами снова. Её лицо находится очень близко с его лицом.
— Верь нянюшке.
Когда она целует его в уголок рта, в её дыхании чувствуется аромат лимона. Её губы такие мягкие в сравнении с уголком его рта.
Нянюшка Сэйо почти доходит до двери, когда Криспин понимает, что она поднялась с края его кровати.
Перед тем, как выйти в коридор, она оглядывается на него. И улыбается.
Оставшись в одиночестве, Криспин ест «Джелло» и смотрит телевизор, но ничего не осознаёт из того, что видит. Он ест гренки и пьёт горячий шоколад.
Он больше не бредит, но при этом сам не свой. Он чувствует себя… плывущим по течению, как будто его кровать плывёт по спокойному морю.
Куриный суп будет лишним. Он съест его позже. Нянюшка Сэйо сказала, что он должен.
После того, как он возвращает поднос на тележку и посещает ванную — там он находится наедине с собой — Криспин снова устраивается в кровати.
Он выключает телевизор, а прикроватную лампу оставляет включенной. В окнах ждёт ночь.
Уставший, такой уставший, он закрывает глаза.
Несмотря на съеденные гренки и выпитый горячий шоколад, он всё ещё смутно ощущает вкус её лимонного поцелуя.
Он видит сон. Он бы не удивился, если бы он был о нянюшке Сэйо, но вместо этого ему снится мистер Мордред, их учитель.
Криспин, Харли и Мирабель сидят за столом для чтения в библиотеке. Мистер Мордред расшагивает туда-сюда перед рядом книжных полок, рассуждая о чём-то, развлекая их своими рассказами. Во сне у мистера Мордреда нет родинки в виде слепня на левом виске. Вся его голова как огромный слепень.
Один сон сменяется другим, потом ещё одним, до тех пор, пока его не будит звук. Шуршаще- скребущий шум.
На часах 00:01.
Настолько изнурённый, что не может полностью сесть, Криспин поднимает голову с подушки ровно настолько, чтобы осмотреть комнату в поиске источника шума.
Поднос стоит на тележке, где он его и оставил. На подносе термос с куриным супом крутится и крутится, шатаясь на своём основании, как если бы кто-то внутри подталкивал его, раскручивал, не в силах дождаться, когда Криспин открутит крышку и выльет содержимое.
Должно быть, он снова бредит.
Укладывая голову на подушку, закрывая глаза, он думает о тонкой руке на его груди, и сон вскоре приходит.
Утром, когда он просыпается, тележки, а вместе с ней и подноса, уже нет. Он надеется, что их забрала прислуга, и что нянюшка Сэйо не узнает, что он не смог съесть её суп.
Он совсем не хочет обманывать её.
Криспин любит свою нянюшку.
За два дня он восстанавливает своё здоровье.
Когда снова хорошо себя чувствует, он стоит после душа голый в ванной, изучая себя в зеркале во весь рост, ищет детально точный силуэт слепня. Но не может найти.
По каким-то необъяснимым причинам он верит в то, что в нем есть что-то худшее, чем родинка, но оно тщательно скрыто.
Его замешательство и беспокойство не заканчиваются. Но скоро он возвращается в расслабленные и беззаботные ритмы «Терон Холла».
Криспин, Харли и Мирабель едят только то, что им нравится. Шеф-повар Фаунус и повар Меррипен исполняют каждый их каприз.
Они идут в постель, когда пожелают.
Каждый встаёт по своим собственным часам.
Мистер Мордред развлекает. Нянюшка Сэйо заботится о нуждах детей.
Мир за пределами большого дома постепенно стирается из памяти Криспина. Иногда, проходя мимо окна, он удивляется, видя город и очертания «Пендлтона» через дорогу.
Незадолго до полуночи 25 июля, проведя в кровати менее двух часов, Криспин выплывает из неспокойного сна. Наполовину проснувшись, он видит в комнате две тёмные фигуры, комната освещается только светом из коридора, который проникает через дверь, приоткрытую не более чем на два дюйма.
Гости тихо разговаривают между собой. Один голос — Джайлза, которого дети сейчас называют отцом. Другой принадлежит Джардене, матери Джайлза.
Джардена выглядит настолько старой, что кажется, что она является прабабкой своего сына. Она почти всегда находится в анфиладе своих комнат на третьем этаже. Она сморщенная, её лицо похоже на высохшее на солнце яблоко, но глаза яркие и пурпурные как намокшие виноградины. Её редко видно, она почти всегда держится на расстоянии, в отцовской связке коридоров, проплывая в одном из своих длинных тёмных платьев.
Криспин слышит из их разговора не много, однако предполагает, что завтра будет нечто вроде торжественного дня памяти. Перед тем как снова погрузиться в сон, мальчик слышит имена святой Анны и святого Иоакима.
Проснувшись утром, Криспин не уверен, что в его комнате на самом деле были гости. Более вероятно, они были частью его очередного незапомнившегося сна.
Предстоящей ночью что-то случается с Мирабель.
