боль или хотя бы испугали.
— Они, похоже, просто не знают, что должны чего-то бояться, — возразила Камми. — Может, теперь научатся.
Картер поднял Тайну со стула и засунул во вторую клетку.
Вновь Мерлин зарычал, но его слишком хорошо воспитали, чтобы он захотел испытать поводок на прочность.
Удивленная безразличием министерских гостей, Камми спросила:
— Да что с вами такое? Посмотрите на них, какие они прекрасные, какие удивительные!
— Да, красивые, — ответил Джардин, — очень красивые, как на фотографиях. Но, красивые они или нет, у нас есть задание, и мы должны его выполнять.
Отверстия в стенках клеток не позволяли Загадочному высунуть кисть и добраться до защелки, но он попытался.
Из клеток животные в недоумении смотрели на Камми. Каждый из агентов в черном подхватил по клетке, и они покинули кухню.
Едва эта парочка переступила порог, им на смену пришли еще двое, с большими пустыми черными сумками.
— Мистер Адамс, — обратился к Грейди Джардин, — официально в этом доме хранятся пять единиц стрелкового оружия, но я уверен, что есть и другое оружие, приобретенное до того, как ввели обязательную регистрацию каждого ствола. Эти господа пройдут с вами по всем комнатам, чтобы собрать все оружие.
— У вас нет права конфисковать мое оружие, — ответил Грейди.
— Мы его не конфискуем, мистер Адамс. Всего лишь забираем на период расследования, и это не только наше право, но и обязанность. Мы выдадим вам расписку. А при отъезде вернем вам все оружие. — Вручив ордера и переступив порог дома, Джардин тут же снял маску лучшего-друга-героя-кинофильма и вернул ее в костюмерную. Показал свое истинное лицо. Синие глаза более не сверкали весельем, стали суровыми и мрачными. — Или вы думаете, что мне достанет дурости оставить оружие в руках снайпера, который убил столько людей с расстояния более тысячи ярдов?
Хотя ярлык снайпера стал для Камми новостью, ее эта информация скорее порадовала, чем огорчила.
Ее удивление Джардин принял за шок, поэтому повернулся к ней:
— Доктор Райверс, вы, похоже, шокированы, узнав, что мистер Адамс служил снайпером в «Армейских рейнджерах»[46].
— Не знаю, почему, но меня это только успокаивает, — ответила Камми.
— За каждым человеком, которого я убил, тянулся длинный шлейф преступлений, — подал голос Грейди. — Если вы боитесь оставлять мне оружие, мистер Джардин, тогда, должно быть, вы знаете о себе то, о чем я могу только подозревать.
На этот раз Камми не удержалась, и с ее губ сорвалось:
— Хорошо сказано.
Мужчины с сумками изо всех сил пытались сохранить каменность лиц, но едва ли их приняли бы в охрану Букингемского дворца.
А заместитель министра выглядел так, будто нашел банку с халапенью, открытую Загадочным, и отправил в рот ее содержимое: черты лица заострились, губы побледнели, щеки вспыхнули, глаза забегали.
Когда же решился заговорить, то буквально выплевывал слова:
— Ваш домашний телефон и выход в Интернет блокируют. Эти господа возьмут у вас мобильные телефоны и устройства для передачи текстовых сообщений. На период проведения операции любая попытка связаться с кем-либо за пределами территории вашего участка будет классифицироваться как федеральное преступление, за совершение которого можно получить до семи лет тюрьмы. В течение нескольких часов сюда прибудут ученые. За эти два дня вам время от времени придется отвечать на вопросы об этих двух животных, их нраве, манере держаться. Вы можете заходить в лаборатории, чтобы поговорить с ними. Сегодня в два часа дня в этой комнате я возьму у вас показания, мисс Райверс. Я человек пунктуальный. Пожалуйста, последуйте моему примеру.
Когда Джардин повернулся к ним спиной, чтобы уйти, Мерлин гавкнул, один-единственный раз, но так громко, что задребезжали стекла, а заместитель министра подпрыгнул. Ругаясь, выскочил за дверь, на волкодава даже не оглянулся.
И пока Грейди ходил по дому с агентами, укладывающими его оружие в большие сумки, Камми сидела на полу кухни и говорила Мерлину, какой он благородный, честный, храбрый и мудрый.
Когда агенты уходили, Камми вышла с ними и Грейди на переднее крыльцо. Несколько больших надувных палаток уже обретали форму на лужайке и на лугу. Пластиковые решетки использовались и как основания каждой, и как дорожки между ними.
— Казармы, столовая, туалет, коммуникационный центр, конференц-зал, — объяснил один из агентов, когда они спускались с крыльца.
Камми стояла у перил вместе с волкодавом и мужчиной, который снайперски посылал в цель как пули, так и слова.
— Словно какой-то цирк из преисподней сделал здесь двухдневную остановку, — Грейди покачал головой. — Слонов у них нет, номера занудные, клоун не смешон.
— А что теперь будет с Загадочным и Тайной?
— Ничего.
— Но их уже нет.
— Как это — нет? Они здесь.
— Я не знаю, как мы сможем их вернуть.
— Я знаю.
— Как?
— Как-нибудь.
Гранаты просто осчастливили Генри Ровроя. Он боялся, что этот пишущий хайку сукин сын выпотрошил «Лендровер». Попади гранаты в руки этого таинственного поэта, баланс сил кардинальным образом переменился бы в его пользу.
Страшно довольный, Генри сидел на полу гостиной, смотрел на гранаты, гладил гранаты, одну даже поцеловал. Ребристый стальной корпус только и ждал, когда же ее бросят, чтобы своими осколками разорвать любого, кто окажется в непосредственной близости. Прекрасная, прекрасная вещь.
Сенатор, у которого Генри работал личным помощником и политическим аналитиком, накопил приличных размеров арсенал. Генри и не собирался забирать все, ему хватило гранат и нескольких единиц стрелкового оружия. Коллапс общественного порядка сенатор встретил бы в специально подготовленном убежище, спрятанном от лишних глаз и надежно защищенном, одном из многих, предназначенных для высших государственных чиновников. Сенатор рассчитывал, что Генри отправится с ним и его семьей, чтобы провести там год-полтора, пока на улицах будет литься кровь. Но Генри нутром чуял, что социальное напряжение в отгороженном от всего мира и укрепленном поселении, где будут жить политики и их родственники, выльется в параноидальную подозрительность, яростные схватки между собой, возможно, даже приведет к людоедству. И, заверяя сенатора, что он обязательно поедет с ним, Генри строил собственные планы. Он не хотел, чтобы его съели живьем.
Теперь он начал распределять гранаты по дому, прятать под диванными подушками, в ящиках, под креслами. Если враг решится напасть на дом, Генри хотел, чтобы граната всегда находилась под рукой. Тогда, открыв окно, он мог бы удивить мерзавца, оторвать ему руку или ногу, а то и голову и положить конец этой идиотской игре. Всего гранат у него было двадцать девять, и одну он намеревался всегда носить с собой, до тех пор пока не убьет своего мучителя.
Закончив, Генри вновь заметил эту отвратительную грязь под ногтями. Не понимал, как он мог так перепачкаться, всего лишь разгрузив «Лендровер». Но физический труд всегда грязный. Оставалось только
