удивляться, что «синие воротнички» не дохли миллионами от эпидемий чумы и других болезней.
Он вернулся в ванную, набрал в раковину горячей воды и взялся за дело, используя мыло с дешевой отдушкой и щеточку, которую обнаружил прошлым вечером. Оттирал руки минут сорок, прежде чем решил, что они чистые. Ногти просто блестели.
Вытирая руки, Генри подумал: а вдруг не только страсть к чистоте заставляет его с таким тщанием мыть руки, пока кожа не покраснеет от горячей воды и контакта с жесткими волосками щеточки? Выпускники Гарварда прекрасно знали философию. Такое внимание к чистоте рук могло говорить о подсознательном признании вины. Возможно, убийство брата подействовало на него сильнее, чем он думал.
Что ж, сделанного не вернешь. Если, положив столько лет на учебу, он чему-то и научился, так это умению смотреть в лицо реальности и не жить с иллюзией, будто неправильное всегда не право, а правильное — наоборот. Иногда неправильное становилось правильным, иногда правильное занимало место неправильного, но по большей части не представлялось возможным применить только одно из этих понятий. И не оставалось ничего другого, как, не оглядываясь, думать, делать, принимать, двигаться дальше.
На кухне, готовя ленч из жалких остатков провизии, которые держали в доме его ушедшие в мир иной родственники, Генри услышал шум на чердаке. Кто-то там ползал.
В понедельник утром, через два часа после встречи с Лиддоном Уоллесом на восемнадцатой лунке, Руди Нимс вылетел из Сиэтла в Сан-Франциско.
Он сказал адвокату, что улетит во второй половине дня. Он также пообещал убить жену и сына во вторник вечером.
В обоих случаях Руди солгал.
Он не доверял Лиддону Уоллесу. Нельзя рассчитывать, что человек, подрядивший тебя убить его семью, будет во всем с тобой честен.
Уоллес признал, что таких, как Руди, у него несколько. Допустим, одного из них зовут Берт.
Допустим, Берту поручили поджидать Руди в комнате его отеля, куда он вернется, убив Кирстен и маленького мальчика.
Допустим, Берт убьет Руди и обставит все, как самоубийство.
В оставленной записке, которую напишет Берт почерком Руди, будет указано, что Руди за прошедшие годы лишил жизни множество девушек и женщин, что он ненавидит себя и ненавидит Лиддона Уоллеса, который добился его оправдания по делу Харди, тогда как он хотел, чтобы кто-то остановил его, прежде чем он начнет убивать вновь.
Живой, Руди оставался свободным концом. Мертвый — не мог донести на Уоллеса.
С мертвым Руди крайним становился бы этот Берт.
Допустим, еще одного из парней Уоллеса зовут Ральф… или Кенни, или как-то еще. И когда Берт вернется в свой номер отеля, там его, возможно, будет поджидать Ральф.
Ральф бы не знал, что Берт убил Руди, поэтому, после смерти Берта, никто не смог бы связать адвоката с убийствами его жены и ребенка. Никаких свободных концов.
А может, когда Ральф вернется в свой номер отеля, Кенни — или Фред, кому как нравится, — станет поджидать его там, чтобы убить. Может, так продолжалось бы до тех, пока отель не заполнится мертвяками.
Руди хватало самокритики, чтобы признавать в себе параноика. Он убивал людей и по этой причине, хотя она не была главной. Будь эта причина главной, он был бы безумцем.
Но здравомыслием Руди не уступал никому. Он не убивал во вспышках маниакальной ярости. Он точно знал, почему убивал. Его мотив был сложнее и полностью отвечал жизненной логике: он убивал, потому что считал себя свободным человеком, который никому не подчиняется.
Поэтому он солгал Лиддону. Улетел из Сиэтла на восемь часов раньше, чем говорил. И собирался убить Кирстен и мальчонку в эту самую ночь, а не в следующую, когда некий Берт мог поджидать Руди, чтобы убить его.
Полет из Сиэтла прошел прекрасно. Они не попали в зону турбулентности и не разбились при посадке.
Всю дорогу Руди болтал с Полин, пожилой женщиной, которая летела в Сан-Франциско, чтобы повидаться с только что родившимся четвертым праправнуком.
Она везла с собой маленький альбом с семейными фотографиями. А также фотографии двух ее кошек. Кошки выглядели симпатичнее родственников Полин.
Желание убить Полин у Руди не возникало. С пожилыми женщинами сексом он не занимался, поэтому не убивал пожилых женщин.
У багажного транспортера Полин ждали ее дочь и зять. Звали их Дженнифер и Дон.
Полин представила Руди «ангелом, который заставил меня забыть страх перед полетом».
На самом деле Руди болтал с соседями, потому что тоже боялся летать. Ему требовалось отвлечься от мыслей о том, что в воздухе что-то может пойти не так. Скажем, откажет двигатель, потому что механик намеренно повредил его.
В аэропорту он сел в заранее арендованный внедорожник и покатил к мосту «Золотые ворота» и округу Марин.
Руди не любил больших городов. Слишком много хаоса и суеты.
Вот почему он считал свою работу лучшей в мире. На поле для гольфа всегда царил порядок, и никаких толп.
Не приходилось и думать о том, что делаешь. Все шло само собой, на автомате, поэтому он мог дать мыслям волю.
За работой он проигрывал в памяти совершенные им убийства. Часы, отданные воспоминаниям, являлись одной из причин, по которым он убивал не так уж и часто, максимум дважды в год.
Еще одна причина заключалась в том, что Руди убивал только тех женщин, которых находил привлекательными, и редко кто отвечал его высоким стандартам.
Встречались люди, которые могли наброситься на первую попавшуюся женщину. Руди к таковым не относился. Эти просто бунтовали против принятых в обществе моральных норм и разменивались по мелочам. А Руди тщательно готовил каждую атаку и бил наверняка.
После того как вертолет доставил Ламара Вулси и Саймона Норткотта на объект, они подписали соглашение о неразглашении, уточненное в связи с необычностью ситуации, и получили ламинированные идентификационные карточки с голографической фотографией, которые требовалось постоянно носить на шее.
Далее последовал подробнейший инструктаж, по окончании которого им сказали, где найти Экспонат-1 и Экспонат-2. Имена, которые дала Экспонатам ветеринар Камилла Райверс, использовали и агенты в черной униформе, и чиновники Министерства национальной безопасности: Загадочный и Тайна.
Животные содержались в надувной палатке, поставленной во дворе, в нескольких шагах от четырех автобусов-лабораторий. Кровь, моча, образцы других жидкостей и тканей намечалось брать здесь и относить в лабораторию. При необходимости томографического или какого-то другого обследования животных доставили бы в мобильную лабораторию. Благодаря тому, что Загадочный и Тайна содержались в отдельном помещении, доступном персоналу всех четырех лабораторий, несколько ученых могли наблюдать и изучать их одновременно.
Квадратная палатка со стороной в двадцать футов крепилась к земле сорока штырями. Каждый из них, длиной в восемнадцать и толщиной в один дюйм, забивали в землю пневматическим молотком.
Рядом с ненадувным пологом, прикрывавшим единственный вход в палатку, стоял вооруженный агент. Они показали ему свои удостоверения и вошли.
Соединенные друг с другом полосы пластмассовой решетки образовали жесткий пол. Четыре стойки с лампами на гибких кронштейнах обеспечивали освещение. Середину палатки занимала платформа, поднятая
