Ледяная тюрьма

* * *

Ручка регулятора громкости коротковолнового приемника стояла на пределе, так что голос русского офицера-связиста, вешавшего с борта лодки «Погодин», звучал внятно и разборчиво, перекрывая избыточное шумовое сопровождение. А его хватало: за стенами пещеры и над кровлей из беспорядочно наваленных друг на друга ледяных балок завывала снежная буря. А резкие и сухие щелчки статических разрядов и свист электронной зеркальной помехи гуляли по пещере, отзываясь раскатами малоблагозвучного эха. Все эти звуки, резонируя в ледовой акустической камере, производили впечатление невероятно громкого скрежета ногтей о грифельную доску.

Все остальные тоже присоединились к Питу с Харри, чтобы узнать сногсшибательную новость из первых уст. Столпились они у тыльной стенки пещеры.

Не успел лейтенант Тимошенко описать дыру и прилегающую к ней лейкообразную, наподобие бутона, область, зияющую в днище их плавучей тюрьмы, как Харри сразу же попытался дать геологическое объяснение генезиса и природы сего странного феномена. Айсберг оторвало от ледового поля полярной шапки волной цунами, а та была порождена подводным землетрясением, произошедшим чуть ли не под тем местом, где тогда находился временный лагерь. А в этой части света в тесной связи с сейсмической активностью вдоль цепи разломов земной коры находится, как правило, и вулканическая активность, и сопряженность между ними, что называется, de riguer[16], чему свидетельством неистовство извержений в Исландии, бушевавших несколько десятилетий тому назад. А коль уж и последнее событие, следствием которого стало, среди прочего, цунами, сопровождалось вулканическим извержением, то, надо думать, огромные массы расплавленной лавы были выброшены с морского дна вверх, до границы между водной и воздушной стихиями. Фонтаны раскаленной добела лавы расплавили лед, и миллионы кубометров вскипевшей, от соприкосновения с жаркой разжиженной земной твердью воды, растекаясь по всем направлениям, не только придали дыре ее причудливую воронкообразную форму, но и содрали с днища айсберга толстые слои льда, чем и объясняются все эти непонятные зазубрины, впадины и выпуклости неподалеку от собственно дыры.

Хотя до Тимошенко были какие-то сотни метров, голос, доходивший до пещеры, был щедро приправлен треском электростатических разрядов. Правда, передача воспринималась полностью, ощутимых перебоев не наблюдалось.

— По мнению капитана Горова, налицо три возможности. Первый вариант: отверстие в центре вашего айсберга может быть затянуто толстой пленкой льда ниже ватерлинии. Вторая возможность: отверстие может вести в каверну, то есть дыра — не сплошная, а имеет какое-то твердое дно. И, наконец, третья вероятность: отверстие идет от днища до уровня воды и потом поднимается еще на тридцать метров, доходя до верхушки айсберга. Вам понятен наш анализ, доктор Карпентер?

— Да, — сказал Харри, очень впечатленный доводами капитана. — И мне кажется, я знаю, какая из трех версий осуществлена в действительности. — Он рассказал Тимошенко о расселине, что разверзлась на самой середине длины айсберга тогда, когда исполинские сейсмические колебания прошли по краю ледника. — Ее, этой щели, еще не существовало, когда мы отправились закладывать взрывчатку, но на обратном пути, когда мы возвращались восвояси, в свой лагерь, она появилась. Я сам чуть было не въехал в эту трещину. И в ней погиб мой снегоход.

— И трещина бездонная? Я имею в виду, она доходила до морской воды или же где-то, не доходя до моря, кончалась? — спросил Тимошенко.

— Точно не знаю, но подозреваю, что дна у расселины нет. Насколько я могу судить по приблизительным первым прикидкам, она, эта трещина, расположена как раз над тем отверстием, которое вы обнаружили в днище айсберга снизу. Даже если струи лавы были не настолько мощны, чтобы пробить всю ледяную толщу, а это — тридцать метров над ватерлинией, все равно, тепла было столько, что вверх пошла уже пусть не лава, но вскипевшая вода с паром. Так что, если дыра и не пронизывает весь айсберг насквозь, можно думать, что под воздействием кипятка лед треснул и трещина дошла до дыры. Да там и не одна трещина. И все эти расселины, или хотя бы некоторые из них, доходят до той открытой воды, которую обнаружил ваш поверхностный эхолот.

— Но если отверстие выходит на днище или на окончание трещины — по-моему, лучше бы говорить о канале, скважине или туннеле, а не об отверстии — и, следовательно, есть путь с верхушки айсберга до его днища, то что вы скажете о предложении добраться до отверстия? Для этого вам придется спуститься в расселину, — сказал Тимошенко.

Вопрос ошеломил Харри. Уж слишком неожиданным было это предложение. Он сначала не понял, зачем всем им лезть в эту пропасть, куда он уронил свой снегоход.

— Если уж, по-вашему, нас надо загнать в расселину, то мы, конечно, могли бы подыскать кое-что другое на роль альпинистского снаряжения. Но какой в этом смысл? Мне непонятно, зачем затевать такое странное дело?

— Для того чтобы мы смогли снять вас со льдины. Вы бы прошли через этот туннель, а мы бы подобрали вас из-под айсберга.

Семеро товарищей Харри за его спиной уже пустились в шумное обсуждение этого предложения.

Он знаком попросил их успокоиться. А русскому радисту передал:

— Вы хотите сказать, что мы проходим через этот туннель и как-то оказываемся на подлодке? Но каким образом?

— В водолазном снаряжении.

— Но у нас нет даже акваланга.

— Зато у нас есть. — Тимошенко объяснил, как они собираются передать водолазные костюмы полярникам.

Харри, еще более чем прежде, был впечатлен изобретательностью русских моряков, но у него оставались сомнения.

— В прошлом мне приходилось плавать под водой. Я, конечно, не специалист в данной области, однако мне известно, что человек без специальной подготовки так просто водолазом не становится, пусть даже у него есть специальное снаряжение.

— У нас есть специальное снаряжение, — сказал на это Тимошенко. — И, боюсь я, придется вам сделать то, что надо, безо всякой специальной подготовки. — Следующие минут пять он потратил на подробное описание замысла капитана Горова.

Схема выглядела блистательной, изобретательнейшей, дерзновенной. И очень хорошо продуманной. Харри захотелось обязательно познакомиться с этим капитаном Горовым, просто чтобы поглядеть, что за люди способны на такие ошеломляющие мудрые идеи.

— Похоже, что все может получиться. Но очень уж рискованно. И, самое главное, нет гарантий, что расселина в самом деле открывается в дыру в днище айсберга. Может быть, мы и не сумеем отыскать выход из трещины в это самое отверстие.

— Такая вероятность существует, — не стал спорить Тимошенко. — Но это единственный остающийся у вас шанс. По сути дела, у вас нет иного выбора. До взрыва заложенной вами взрывчатки осталось полтора часа. За это время нам никак не успеть причалить спасательные надувные плоты к айсбергу, потом перебраться с них на айсберг, потом совершить восхождение по отвесной стене на верхушку айсберга, а потом еще и спустить вас вниз. Может быть, это и осуществимо, но только не за девяносто минут. Да еще в такой ветер. Сейчас поднялся такой ветер и он дует с кормы, задувая с обоих флангов. Это означает, что нам пришлось бы подводить плоты с носа, а это немыслимо, потому что гора изо льда движется на нас со скоростью в девять узлов.

Харри понимал, что все это так и есть. Нечто очень похожее втолковывал он Питу полчаса назад.

— Лейтенант Тимошенко, мне необходимо обсудить это предложение со своими коллегами. Предоставьте мне минуту, прошу вас. — Все еще припадая согбенным телом к радиостанции, Харри чуть- чуть повернул шею, обратив лицо к остальным, и спросил: — Ну?

Рите надо было бы бороться со своими фобиями, как никогда прежде, потому что на этот раз, если они, конечно, решатся, ей надо будет войти вовнутрь льда, спуститься подлед,причем достаточно долго вокруг нее будет лед со всех сторон. И все-таки именно она первой высказалась в пользу замысла:

— Не будем зря терять время. Разумеется, мы сделаем это. А что, прикажете сидеть тут и дожидаться смерти?