произошел перерыв больше шести секунд, то один из них, а то и оба, возвратились бы к полному сознанию. Поэтому он должен был переключаться от одной к другому и обратно, как жонглер, подкидывающий в воздух шесты с вращающимися на концах тарелками.
Марти он сказал:
— С запада ветер летит…
— Вы — это запад и западный ветер.
Потом Дасти:
— Молнии вспышка…
— Вы — это молния.
Потом к Марти:
— …Кружит, гонит к востоку…
— Восток — это я.
И снова к Дасти:
— …И цапли ночной крик…
— Крик — это ваши приказания.
— …Ворох опавшей листвы, — закончил Ариман с Марти.
— Листва — это ваши приказы.
А теперь и с Дасти:
— …Проколол темноту.
— Темнота — это я.
Марти сидела, немного наклонив голову вперед, взгляд был устремлен на руки, сжимавшие сумочку.
Нельзя сказать, чтобы получилось первоклассное хокку, зато само это чувство доктор счел очаровательным.
Все еще наполовину повернувшись к жене, вскинув голову в замешательстве, Дасти казался сосредоточенным на Марти.
Конечно, на самом деле ее вовсе не интересовала ее сумочка, да и ее муж совсем не думал о ней — вообще ни о чем не думал. Они оба ожидали одного и того же: инструкций.
Изумительно.
Удивленный и обрадованный Ариман откинулся в кресле и сам поразился тому, насколько резко его состояние улучшилось. Игру, которую он заново разрабатывал утром, можно было теперь завершить, практически не отклоняясь от первоначальной стратегии. Все его проблемы разом разрешились.
Все было бы прекрасно, если бы не киануфобичка. Но теперь, когда вселенная, похоже, решила с большей готовностью откликаться на пожелания доктора, он был уверен, ожидал, что проблема с пустоголовой полумиллиардершей разрешится к его удовольствию еще до исхода дня.
Ему было чрезвычайно интересно: каким образом эта неприятная парочка, маляр и разработчица компьютерных игр, смогли живыми выбраться из Нью-Мексико? У него имелось с полтысячи вопросов, касавшихся, в общем-то, одного и того же; он готов был потратить целый день, выпытывая у них: каким образом им удалось доставить ему столько хлопот, имея на руках всего лишь несколько мелких козырей?
Однако не менее важно, чем выяснить детали, было все время помнить о цели. А настоящей целью было успешное завершение самой важной за всю карьеру доктора игры. Хотя по первоначальному плану он намеревался некоторое время поиграть с Марти, перед тем как использовать ее и Дасти в Малибу, но теперь он больше не желал оттягивать главное удовольствие ни на месяцы, ни на недели, даже на лишний час.
В конечном счете, несмотря на несомненное наличие некоторого ума, Марти и Дасти были всего- навсего двумя плебеями, двумя незаметными простолюдинами, изо всех сил старавшимися подняться над рамками своего социального класса — к этому рвется весь плебс, — хотя, конечно, они никогда не согласятся в этом сознаться, эти двое, которые старательно барахтаются, не понимая того, что мечты далеко уходят за пределы их возможностей. Без сомнения, какие-нибудь детали их до трогательности беспомощного расследования могут оказаться забавными, но все же эта авантюра будет разве что чуть менее дурацкой, чем похождения детектива Скита и его безымянного приятеля. Они интересны не тем, что собой представляют, а только тем, насколько хорошо могут подпрыгивать на ниточках, за которые дергает кукольник.
Прежде чем киануфобичка появится или позвонит, чтобы узнать все до конца о происках компьютера, Ариману необходимо дать все инструкции Дасти и Марти, закончить работу с ними и послать их провести веселенькое убийство, которое будет решающей подачей в этой игре.
— Марти, Дасти, я обращаюсь к вам обоим. Я буду инструктировать вас одновременно, чтобы сэкономить время. Это понятно?
— Это понятно? — с вопросительной интонацией ответила Марти, а следом точно так же откликнулся и Дасти.
— Скажите мне, если вы действительно понимаете то, что я только что сказал вам.
— Я понимаю, — сказали оба одновременно.
Наклонившись вперед в своем кресле, облокотившись на стол, доктор смаковал ситуацию с прямо-таки легкомысленным восхищением. Он даже не сожалел сейчас о том, что лишается возможности несколько раз как следует позабавиться с Марти.
— Сегодня, ближе к вечеру, вы поедете в Малибу…
— Малибу… — пробормотала Марти.
— Да, правильно. Малибу. Вы знаете адрес. Вы оба поедете навестить мать Дасти, Клодетту, и ее мужа — этого жадного, наглого, раздутого от спеси маленького засранца доктора Дерека Лэмптона.
— Я понимаю, — сказал Дасти.
— Я в этом уверен, — с некоторым удивлением ответил Ариман, — потому что тебе пришлось жить под одной крышей с этим обоссанным ничтожеством. Дальше. После того как вы доберетесь до Малибу, если Клодеттты или этого Дерека с говном вместо мозгов не окажется дома, то вы должны будете дождаться, пока они оба не окажутся на месте.
Доктор понимал, что вот так, выдавая оскорбление за оскорблением в адрес Лэмптона, он потакает подростковой тяге к наделению людей прозвищами. Но, ах, до чего же приятно было все это высказать.
Со все возраставшим волнением он продолжал:
— На самом деле вы должны дождаться еще и до тех пор, пока домой не припрется и их сын, этот ядовитый змееныш — твой сводный брат Дерек-младший. Он, кстати, такой же гнойный прыщ на жопе человечества, как и его старик. Правда, этот задроченный щенок, скорее всего, будет на месте, когда вы приедете, ведь он учится дома. У твоего сифилитика-отчима есть свои собственные теории образования, которыми он, как я подозреваю, напичкал и тебя, и Скита, хотя они не годятся даже на то, чтобы подтирать задницу. Так или иначе, они все должны собраться дома, прежде чем вы приступите к делу. Вы станете калечить всех их, но не убивать сразу. Вы будете калечить и расчленять их в следующем порядке: сначала Клодетту, затем младшего, а уж потом самого говноеда Дерека Лэмптона. Он должен остаться напоследок, чтобы видеть все, что вы сделаете с Клодеттой и младшим. Марти, в среду я показал тебе фотографию девочки, чье расчлененное тело убийца расположил особенно изящным образом, и попросил, чтобы ты сосредоточилась на этой картинке. После того, как вы разделаете Клодетту, вы расположите ее части точно так же, с одной лишь разницей: засунете ее глаза…
Он приостановился, поняв, что в волнении забежал вперед. Он сделал паузу, глубоко вздохнул и
