Бен разглядел, что промокший до нитки полицейский держит в руке револьвер.
— Отойдите, — велел он, — и стреляйте, как только он покажется в дверях. Убить вы его не убьете, но, может, хоть слегка задержите.
Ему хотелось добраться до самки, хотелось крови, его переполняли холодная ярость и горячее сексуальное желание. Его не остановить ни пулей, ни дверьми, ничем, пока он не схватит самку и не погрузит в нее свой пульсирующий член, пока не убьет их обоих и не наестся вволю. Он выест их нежные, сладкие глаза, зароет свое рыло в их разорванные, истекающие кровью горла, досыта нажрется их бьющимися сердцами, разорвет их теплые тела в поисках жирной печени и почек. Он чувствовал все возрастающий голод, огни перемен требовали новой пищи. Пока он еще мог терпеть, но скоро голод усилится, как уже было раньше, перейдет в тот жуткий, ненасытный, который нельзя не утолить: ему нужно мясо! И он толкнул стеклянную дверь и выбежал в ночь, в ветер и дождь, но тут был еще самец, поменьше ростом, из чего-то в его руке вылетело пламя, и короткая резкая боль пронзила грудь, снова сверкнуло пламя, и снова боль, и он зарычал, яростно бросая вызов своему жалкому противнику…
Только сегодняшним утром, в библиотеке, готовясь к неофициальному расследованию, на которое они с Ризом решились, Джулио прочел несколько журнальных статей, написанных Эриком Либеном насчет генной инженерии и перспектив продления жизни с помощью различных генных манипуляций. Позднее он разговаривал с доктором Истоном Золбергом в университете, много думал на эту тему и совсем недавно услышал слова Уитни Гэвиса о генетическом хаосе и мутации. Он не был дураком и, когда разглядел кошмарное существо, выскочившее вслед за Шэдвеем и Рейчел Либен из мотеля, сразу сообразил, что у Эрика Либена произошла какая-то ужасная накладка с экспериментом и что этот монстр и есть ученый собственной персоной.
Когда Джулио без колебаний начал стрелять, миссис Либен и Шэдвей, который, судя по запаху, нес ведро с бензином, выбежали из-под навеса в маленький дворик. Первые два выстрела не свалили мутанта, хотя он на секунду приостановился, вроде бы удивленный внезапным и неожиданным появлением Джулио. К своему великому изумлению, Джулио понял, что, возможно, револьвера тут маловато.
Шипя, мерзкое создание кинулось вперед и, замахнувшись рукой с многочисленными суставами, явно собралось снести ему голову с плеч.
Джулио уклонился от удара, почувствовал, как страшная рука скользнула по волосам. Он снова выстрелил в грудь чудовища, покрытую колючками и странной формы шишками. Если оно попытается еще раз схватить его, то проткнет своими шипами — эта мысль заставила Джулио снова и снова нажимать на курок.
Последние три выстрела наконец отбросили чудовище к стене около двери в офис, где оно осталось стоять, хватаясь за воздух когтистыми руками.
Джулио сделал последний, шестой выстрел, и снова попал, но оно продолжало стоять. Несколько ошеломленное и, возможно, испытывающее боль, оно все равно держалось на ногах. В карманах Джулио всегда лежали запасные патроны, хотя за все годы работы в полиции ему ни разу не пришлось ими воспользоваться. Сейчас же он принялся торопливо рыться в карманах.
Существо оттолкнулось от стены, по-видимому оправившись от всех всаженных в него шести пуль. И испустило такой дикий и яростный вопль, что Джулио мгновенно отпрянул и кинулся во двор, где у дальнего края бассейна стояли Шэдвей и миссис Либен.
Пик надеялся, что Шарп пошлет его вслед за Хагерстормом и неизвестным, которого полицейский посадил на заднее сиденье автомобиля. Тогда, если и начнется стрельба в этом заброшенном мотеле, ответственность за нее будет полностью нести Шарп.
Но Шарп распорядился иначе:
— Пусть Хагерсторм едет. Такое впечатление, что он повез этого парня к врачу. И кроме того, в этой компании мозги у Вердада. Если он здесь остался, значит, главные события тут, значит, именно здесь мы и найдем Шэдвея и бабу.
Когда лейтенант Вердад направился к освещенному офису мотеля, Шарп велел Пику подъехать и поставить машину напротив входа. Не успели они снова остановиться на обочине перед покосившейся вывеской «Гостиница „Золотой песок“, как услышали первые выстрелы.
«Ох, черт бы все побрал», — с тоской подумал Пик.
Лейтенант Вердад встал с одной стороны Бена, поспешно перезаряжая свой револьвер. С другой стороны стояла Рейчел, держа наготове спичку и спичечную коробку. Она прикрывала их ладонями от льющего без устали дождя и в душе проклинала и этот дождь, и ветер, которые могут мгновенно загасить пламя.
От мотеля, освещенное сзади светом из окон, к ним быстро приближалось чудовище, делая длинные, по-своему изящные прыжки, которых трудно было от него ожидать, учитывая его габариты и неуклюжую на первый взгляд внешность. Оно издавало непрерывный пронзительный крик. Ясно, что страх ему был неведом.
Рейчел боялась, что это отсутствие страха оправданно и что огонь принесет ему не больше вреда, чем пули.
Оно мчалось сейчас вдоль длинной, сорокафутовой, стороны бассейна и пробежало уже примерно половину. Когда оно достигнет поворота, расстояние между ними будет всего пятнадцать футов.
Лейтенант еще не кончил заряжать револьвер, но защелкнул барабан, решив скорее всего, что у него нет времени на оставшиеся два патрона.
Чудовище добежало до угла бассейна.
Бен схватил ведро с бензином обеими руками, одной за край, другой за дно. Он отвел руки назад, затем сделал резкий бросок и вылил содержимое на лицо и грудь мутанта, пока тот прыжками приближался к ним.
Пик бегом последовал за Шарпом мимо офиса во двор как раз вовремя, чтобы увидеть, как Шэдвей выплеснул целое ведро какой-то жидкости в лицо…
Что это! Милостивый Боже, да что же это такое?!
Шарп тоже остановился в изумлении.
Существо в ярости завизжало и попятилось назад от Шэдвея. Оно утерло свое чудовищное лицо — Пик разглядел только глаза, горящие, как пара раскаленных углей, — и стало хватать себя за грудь, стараясь стряхнуть то, что Шэдвей на него вылил.
— Либен, — сказал Шарп. — Твою мать, ведь это, наверное, Либен.
Джерри Пик мгновенно все понял, хотя и не хотел понимать, не хотел знать, потому что знать эту тайну было опасно не только для его физического, но и психического благополучия.
От бензина существо временно задохнулось и ослепло, но Рейчел знала, что оно оправится быстро, еще быстрее, чем от выстрелов. Поэтому, не успел Бен отбросить ведро, она чиркнула спичкой и сразу поняла, что ей следовало сделать факел или что-то такое, что можно было зажечь и бросить в чудовище. Теперь ей ничего не оставалось, как с коротенькой спичкой подойти поближе.
Существо перестало визжать и под действием бензиновых паров согнулось, шумно хрипя и хватая ртом воздух.
Рейчел успела сделать только три шага, как ветер, или дождь, или то и другое вместе загасили спичку.
Издавая против своей воли странные мяукающие звуки, она открыла коробку, достала другую спичку и зажгла ее. На этот раз ей удалось сделать лишь шаг, прежде чем она погасла.
Кошмарный мутант, похоже, начал дышать легче и выпрямился, подняв свою чудовищную голову.
«Дождь, — с отчаянием подумала Рейчел, — дождь смывает с него бензин».
Когда она дрожащими руками доставала третью спичку, Бен сказал:
