— Вор должен был опасаться, что его могут поймать. Спешить. И он тратил драгоценные секунды на отвязывание бирки.
— Полное безумие, — заметила она дрожащим голосом.
— Да, безумие, — согласился Вердад.
— Но ведь и вся эта история — безумие.
— Да.
Рейчел посмотрела на смятую и слегка испачканную кровью простыню, представила себе, как она укрывает холодное и нагое тело ее мужа, и невольно вздрогнула.
— Ну, хватит, — заявил Бен, обнимая ее за плечи, чтобы согреть и поддержать. — Пошли-ка отсюда ко всем чертям.
Эверетт Корделл и Рональд Тескане проводили Рейчел и Бена до лифта в подземном гараже, всю дорогу стараясь доказать полное отсутствие вины со стороны морга и города в исчезновении тела. Их не успокаивали ее неоднократные заверения, что она не собирается подавать ни на кого в суд. Ей необходимо было о стольком подумать и побеспокоиться, что не оставалось ни сил, ни желания уверять их, что у нее нет никаких дурных намерений. Хотелось только, чтобы они от нее отстали и дали ей возможность заняться куда более срочными делами.
Когда наконец закрывшаяся дверь лифта отделила их от тощего патологоанатома и толстого адвоката, Бен сказал:
— Что касается меня, я бы обязательно подал на них в суд.
— Исковые заявления, судебные процессы, встречи для обсуждения стратегии ведения дела, залы заседаний — тоска зеленая, — отозвалась Рейчел. Она открыла сумочку. Лифт продолжал подниматься.
— А этот Вердад — крутой сукин сын, верно? — заметил Бен.
— Просто выполняет свои обязанности, я так думаю. — Рейчел достала из сумочки пистолет тридцать второго калибра.
Бен, занятый наблюдением за мелькающими цифрами на табло над дверью, не сразу заметил пистолет.
— Он мог бы выполнять эти свои обязанности с несколько большим сочувствием и не изображать из себя робота.
Они уже поднялись на полтора этажа, и скоро на табло должна была зажечься цифра 2. «Мерседес» Рейчел стоял этажом выше.
Бен хотел поехать на своей машине, но Рейчел настояла на «Мерседесе». Пока она сидела за рулем, ее руки были заняты, а внимание частично сосредоточено на дороге, так что она не могла полностью отдаться размышлениям о той жуткой ситуации, в которой оказалась. Если ей нечем будет заняться, кроме как раздумывать о последних событиях, она рискует потерять то хрупкое самообладание, которое пока удавалось сохранить. Ей надо чем-то себя все время занимать, чтобы не поддаться страху и не впасть в панику.
Они достигли второго яруса и продолжали подниматься.
— Бенни, — попросила она, — отойди от двери.
— Что? — Он отвел взгляд от табло и с удивлением моргнул, заметив пистолет. — Эй, где ты, черт возьми, его взяла?
— Принесла из дома.
— Зачем?
— Пожалуйста, отойди. Побыстрее, Бенни, — попросила она дрожащим голосом, направляя пистолет на дверь. Все еще недоуменно моргая, он отступил от двери.
— Что происходит? Ты же не собираешься ни в кого стрелять?
Сердце ее билось так громко, что заглушало звук его голоса. Создавалось впечатление, что он доносится откуда-то издалека.
Лифт достиг третьего яруса.
Раздался щелчок, и на табло засветилась цифра 3. Лифт с легким толчком остановился.
— Рейчел, ответь мне. Что происходит?
Она промолчала. Она купила пистолет после того, как ушла от мужа. Женщине нужно оружие… особенно если она оставила такого человека, как Эрик. Когда двери начали расходиться в стороны, Рейчел постаралась припомнить, что говорил ей инструктор: не дергайте курок, иначе дуло отойдет в сторону и вы промахнетесь.
Но никто не ждал их, во всяком случае у лифта. Серые бетонные пол, стены, столбы и потолок были точно такими же, как и в подвале, из которого они только что поднялись. И тишина была такой же замогильной и отчасти угрожающей. Воздух — менее сырой, чем тремя ярусами ниже, и значительно теплее, но абсолютно такой же неподвижный. Несколько потолочных светильников были разбиты, так что здесь поселилось еще больше теней, чем в подвале, они казались гуще и чрезвычайно подходили для того, чтобы полностью скрыть нападающего, хотя, возможно, то была просто игра ее воображения.
Выходя за ней из лифта, Бен спросил:
— Рейчел, кого ты боишься?
— Потом. А пока давай убираться отсюда ко всем чертям.
— Но…
— Потом.
Эхо их шагов гулко раздавалось среди всего этого бетона, и ей казалось, что она идет не по обычному гаражу в Санта-Ане, а по залам чужого храма под бдительным взором невообразимо странного божества.
В этот поздний час ее красный «Мерседес» был одной из трех машин в гараже. Он одиноко стоял в сотне футов от лифта. Рейчел направилась прямо к нему и устало обошла вокруг. Никто не прятался за машиной. Сквозь окна было видно, что и внутри никого нет. Она открыла дверцу и быстро села. Как только Бен последовал ее примеру и захлопнул дверцу, включила зажигание, завела мотор, переставила рычаг переключения передач, отпустила ручной тормоз и быстро, даже слишком быстро, двинулась к выходу.
Одновременно она одной рукой поставила пистолет на предохранитель и сунула его в сумочку.
Когда они выехали на улицу, Бен повернулся к ней:
— Ладно, а теперь рассказывай, что все эти страсти-мордасти означают.
Она поколебалась, сожалея, что втянула его в эту историю. Ей следовало идти в морг одной. Но она позволила себе быть слабой, опереться на него, и вот теперь, если не перестанет надеяться на его помощь, если втянет его еще глубже, то, вне всякого сомнения, поставит его жизнь под угрозу. А она не имеет права подвергать его опасности.
— Рейчел?
Она остановилась на красный свет на пересечении Мейн-стрит и Четвертой улицы. Теплый летний ветер притащил на середину перекрестка кучку мусора и, покрутив ее немного, унес прочь.
— Рейчел? — настаивал Бен.
В нескольких футах от них, на углу, стоял бродяга в потрепанной одежде. Он был грязен, небрит и пьян. Страшный шишковатый нос изъеден мелахомой. В левой руке он держал бумажный пакет, из которого выглядывала бутылка с вином, а в правой сжимал, как какую-то драгоценность, сломанный будильник, без стекла и минутной стрелки. Он наклонился и посмотрел на Рейчел выпученными, воспаленными глазами.
Не обращая на бродягу внимания, Бен продолжал:
— Не отгораживайся от меня, Рейчел. В чем дело? Скажи мне. Я могу помочь.
— Не хочу тебя втягивать в эту историю.
— Я уже втянут.
— Нет. На данный момент ты ничего не знаешь. И я думаю, это к лучшему.
— Ты обещала…
Свет светофора сменился, и она так резко нажала на педаль газа, что Бена бросило на привязной ремень и он не закончил фразу. За их спинами пьяница с будильником прокричал:
— Я — Отец Время!
