Райану предлагались три вазочки приготовленного вручную мороженого: темный шоколад, черная слива, лимон. Каждая стояла в миске, заполненной колотым льдом. Компанию мороженому составлял шоколадный, без муки, торт, лимонный торт, ореховый, клубника в сметане (к ней прилагалась розетка с тростниковым сахаром), экзотические пирожные и бутылки рутбира в серебряном ведерке со льдом.
Райан позволял себе десерт раз или два в неделю, поэтому Тинги удивлялись, что это на него нашло.
Он дал понять, что празднует завершение очень выгодной сделки, но знал, что они ему не поверили. Накрытый стол сразу вызывал мысль о том, что это последняя трапеза обреченного на смерть человека, который, несмотря на свои тридцать четыре года, так и не повзрослел.
Сидя в одиночестве за столиком на колесах, обедая, Райан переключал каналы на большом плазменном телевизоре в поисках старых комедий, но ни одна не казалась ему смешной.
Калории больше значения не имели, как и холестерин, и поначалу обжорство без сопутствующего ему чувства вины радовало душу, он наслаждался каждым отправленным в рот куском. Но сладкое, увы, быстро приелось.
Чтобы щелкнуть по носу Смерть, он съел больше, чем хотел. И вскоре рутбир уже казался сиропом.
Он выкатил тележку из гостиной, оставил в коридоре, по аппарату внутренней связи позвонил Кей, чтобы сказать, что он поел.
Еще раньше Тинги перестелили ему постель, взбили подушки.
Но, когда Райан надел пижаму и улегся, навалилась бессонница. Если страх перед смертью не помешал бы ему заснуть, то избыток сахара в крови точно не позволил сомкнуть веки.
Босиком, в надежде, что ходьба позволит избавиться от озабоченности, он закружил по дому.
За большими окнами светились огнями города округа Орандж, расположенные на равнине между холмами и океаном. Янтарного отсвета хватало, чтобы он мог перемещаться из комнаты в комнату, не зажигая ламп.
Перед самой полуночью освещенный служебный коридор привел Райана в большую кладовую, где в буфетах из красного дерева хранились фарфоровая и стеклянная посуда. Из примыкающей к кладовой кухни доносились голоса.
Днем в доме и на окружающем его участке работало много людей, но круглосуточно здесь жили только Тинги. Однако Райан не смог сразу распознать голоса Ли и Кей, потому что разговаривали они тихо, почти шепотом.
Обычно в этот час Тинги уже спали. Их рабочий день начинался в восемь утра.
Хотя Райана никогда не занимали суеверия, в тот момент ощущение сверхъестественного внезапно охватило его. Он почувствовал, что дом прячет секреты, что в этих самых комнатах идет другая, невидимая глазу жизнь, и для его же блага он должен узнать все, что сокрыто от него.
Приложив левое ухо к крошечной щели между дверным косяком и вращающейся дверью, Райан напряг слух, чтобы уловить разговор Тингов.
Просторную кухню проектировали с тем, чтобы в дни приемов приглашенные повара могли обслужить многочисленных гостей. Тихие голоса мягко отражались от широких гранитных поверхностей и многочисленных кухонных агрегатов и приспособлений из нержавеющей стали.
Рискуя выдать свое присутствие, Райан приоткрыл дверь на дюйм. Все равно не узнавал голоса, а произносимые шепотом неразборчивые звуки не складывались в слова.
Но Райан уловил позвякивание блюд и тарелок, что крайне его удивило. Ли и Кей наверняка давным- давно помыли посуду от его обеда, а если им вдруг захотелось поесть в столь поздний час, воспользовались бы кухонькой, которая примыкала к их комнаткам.
Услышал он также и какой-то хруст, тихий, ритмичный. Этот звук никак не относился к повседневным, но тем не менее показался знакомым и (Райан не мог сказать, по какой причине)… зловещим.
Но вскоре подслушивание уже казалось ему нелепицей. Зловещим в его доме, похоже, могло быть только его же воображение, которое разошлось не на шутку из-за вдруг возникших неладов со здоровьем.
Тем не менее, когда Райан уже собрался надавить на вращающуюся дверь и посмотреть, кто все- таки находится на кухне, он испытал безотчетный страх. Сердце громко застучало, словно копыта по камням, и так быстро, словно приближались четыре всадника Апокалипсиса.
Он закрыл дверь, попятился от нее.
Правую руку прижал к сердцу, левой оперся о буфет, в ожидании, что очередной приступ сшибет его с ног и оставит беспомощным на полу.
В кладовой воцарилась темнота.
В кухне, за вращающейся дверью, выключили свет. Тот же выключатель контролировал и лампы кладовой.
Погас свет и в коридоре.
В кладовой, без единого окна, стало темно, как в опущенном в могилу и засыпанном землей гробу.
Не слыша ничего, кроме ударов подведшего его сердца, Райан вдруг почувствовал, как к нему кто-то приближается, и этот кто-то видит в кромешной тьме так же хорошо, как дворовый кот, что-то высматривающий под лунным светом. Он ждал, что рука незнакомца вот-вот ляжет ему на плечо или холодные пальцы коснутся губ.
Тяжесть в области сердца требовала, чтобы он сел на пол. Колени подогнулись, он сполз по передней поверхности буфета, пересчитав спиной ручки ящиков.
Текли минуты, частота ударов сердца не увеличилась, наоборот, оно вновь забилось в нормальном, размеренном ритме.
Слабость ушла, сила вернулась, место страха занял стыд.
Хватаясь за ручки ящиков, Райан встал. На ощупь добрался до вращающейся двери.
Прислушался. Ни бормотания, ни шепота, ни звяканья посуды, ни хруста.
Он открыл дверь, переступил порог, закрыл, замер, прижимаясь к ней спиной.
По правую руку, над раковинами и примыкающими к ним столиками, окна выходили на запад. Их прямоугольники четко выделялись на фоне неба, подсвеченного городками, расположенными ближе к океану, и луной.
Собравшись с духом, Райан поднес руку к выключателю, и вспыхнувший свет убедил его, что на кухне он один.
Помимо кладовой, двери из кухни вели во внутренний дворик, в комнату для завтрака и в служебный коридор, по которому Райан и пришел.
Конечно же, голоса принадлежали Ли и Кей. Они занимались какими-то своими делами, не подозревая, что он – в кладовой.
Но почему Тинги шептались, зная, что Райан спит в спальне на третьем этаже в другом конце дома?
На одной из стен кухни, как и в других местах по всему дому, висела панель «Крестрон». Райан коснулся экрана, он осветился. Любая такая панель позволяла контролировать свет, громкую связь, систему кондиционирования и многое-многое другое.
Он вызвал на экран информацию о системе безопасности и увидел, что Тинги, следуя заведенному порядку, активировали охранную систему периметра. Ни один незваный гость не мог войти в дом незамеченным. При такой попытке взвыла бы сирена, а записанный на пленку голос сообщил бы, в каком месте нарушен периметр.
Двадцать камер наблюдения контролировали подходы к дому. Райан просмотрел все двадцать картинок. Хотя ясность изображения менялась от камеры к камере, в зависимости от освещенности, посторонних на территории поместья он не увидел. Если кто и двигался, так это мотыльки.
Райан вернулся на третий этаж, но не для того, чтобы лечь в кровать. В нише гостиной, где он обедал, стоял антикварный, 1923 года, в стиле арт деко письменный стол. За него Райан и сел, но не для того, чтобы поработать.
Ли и Кей Тинг жили в его доме уже два года. Трудолюбивые, целеустремленные, верные.
