Намеревался подняться на второй этаж, невидимый, как ниндзя, принять душ, осмотреть рану на голове, чтобы понять, не нужны ли швы, переодеться.
Миновал половину кухни, когда вращающаяся дверь открылась.
Хатч включил верхний свет, вышагивая, словно аист, направился к центральной стойке.
— Только что видел цунами высотой в несколько сотен футов.
— Правда? — удивился я. — Только что?
— В фильме.
— У меня прямо отлегло от сердца, сэр.
— Красотища.
— Правда?
— Я не про волну — о женщине.
— Женщине, сэр?
— Tea Леоне. Она снималась в фильме.[13]
Он добрался до стойки и взял с тарелки булочку.
— Сынок, разве ты не знал, что Земля должна столкнуться с астероидом?
— Об этом частенько говорят.
— Если большой астероид упадет на сушу… — он откусил от булочки, — …погибнут миллионы.
— Хотелось бы, чтобы всю Землю покрывал океан.
— Но если он упадет в океан, результатом станет цунами высотой в тысячу футов. И все равно погибнут миллионы.
— Останутся голые скалы.
Улыбаясь, он кивнул:
— Замечательно.
— Миллионы трупов, сэр?
— Что? Нет, разумеется, нет. Я о булочке. Восхитительно.
— Благодарю вас, сэр. — Я поднес ко рту не ту руку и едва не впился зубами в бумажники.
— Наводит на размышления.
— Это всего лишь булочка, сэр. — Я откусил кусочек своей.
— Вероятность того, что все человечество может погибнуть в результате такой вот катастрофы.
— Да, поисковые собаки останутся без работы.
Он вскинул подбородок, изогнул бровь, придал благородному лицу выражение, присущее человеку, который всегда думает о будущем.
— Когда-то я был ученым.
— В какой области, сэр?
— Инфекционные заболевания.
Хатч положил недоеденную булочку, достал из кармана бутылочку «Пурелла», выдавил большую лужицу геля на левую ладонь.
— Ужасный новый вирус, вызывающий пневмонию, уничтожил бы цивилизацию, если бы не я, Уолтер Пиджен[14] и Мэрилин Монро.
— Я не видел этого фильма, сэр.
— Она великолепно исполнила роль ничего не подозревающей носительницы вируса.
Взгляд его вернулся из будущего науки и человечества к лужице убивающего всех микробов геля на ладони.
— Для такой роли у нее определенно были подходящие легкие, — добавил он.
Он принялся энергично растирать гель по длинным пальцам. Гель хлюпал.
— Что ж, — прервал я паузу, — я направлялся в свою комнату.
— Хорошо погулял?
— Да, сэр. Очень хорошо.
— Моцион, так мы называли такие прогулки.
— Это было до меня.
— Это было до всех. Господи, я старый.
— Не такой старый.
— В сравнении с секвойей, пожалуй, что нет.
Я не спешил покинуть кухню, опасаясь, что он заметит отсутствие на мне штанов и обуви, если я сдвинусь с места.
— Мистер Хатчинсон…
— Зови меня Хатч. Все зовут меня Хатч.
— Да, сэр. Если кто-нибудь придет этим вечером и будет искать меня, скажите им, что я вернулся с прогулки очень возбужденный, собрал вещи и смылся.
Гель испарился, руки Хатча очистились от микроорганизмов. Он взял недоеденную булочку.
— Ты уезжаешь, сынок? — спросил он испуганно.
— Нет, сэр. Но вы им так скажите.
— Они будут из полиции?
— Нет. Один может быть здоровяком с крошечной бородкой под нижней губой.
— Подходящая роль для Джорджа Кеннеди.[15]
— Он еще жив, сэр?
— Почему нет? Я жив. В «Мираже», в паре с Грегори Пеком, он выглядел таким злодеем.
— Если не придет здоровяк, может прийти рыжеголовый, с плохими зубами или с нормальными. Кто бы ни пришел… скажите ему, что я уволился, не предупредив заранее, и вы на меня злитесь.
— Не думаю, что смогу разозлиться на тебя, сынок.
— Разумеется, сможете. Вы же актер.
Его глаза блеснули. Он проглотил кусочек булочки, который перед этим откусил. И процедил, едва разжимая зубы:
— Ты маленький неблагодарный говнюк.
— Что-то в этом роде.
— Ты взял пятьсот долларов из ящика серванта, мерзкий воришка.
— Хорошо. Это хорошо.
— Я относился к тебе как к сыну, я любил тебя как сына, а теперь понимаю, что должен полагать себя счастливчиком, раз уж ты не перерезал мне горло во сне, жалкий червяк.
— Не переигрывайте, сэр. Держитесь естественно.
Хатч опечалился.
— Я переигрывал? Правда?
— Возможно, я слишком сильно выразился.
— Я не снимался полвека.
— Если вы и переиграли, то чуть-чуть, — заверил я его. — Просто… вы уж очень вжились в роль. Вот так будет правильно.
— Вжился в роль. Другими словами, поменьше эмоций.
— Да, сэр. Понимаете, вы злитесь, но не в ярости. Вам горько и обидно. Но вы и сожалеете, что так вышло.
Задумчиво глядя на меня, он медленно кивнул.
— Может, у меня был сын, который погиб на войне, и ты мне его напоминал.
— Совершенно верно.
— Его звали Джейми. Обаятельный, храбрый, остроумный. Ты поначалу выглядел таким же, как он, молодым человеком, поднявшимся над искушениями этого мира… но ты оказался пиявкой.
Я нахмурился.
— Ну уж, мистер Хатчинсон, пиявкой — это…
— Паразитом, стремящимся что-то урвать.
— Ладно, раз уж вам того хочется.
— Джейми погиб на войне. Моя драгоценная Коррина умерла от рака, — голос задрожал, снизился до
