Несмотря на туман, я прибавил скорости, жалея о том, что рядом нет золотистого ретривера, который вновь послужил бы мне поводырем. Через несколько минут, когда Центральный парк остался позади, я позволил себе перейти на быструю ходьбу и отшагал два квартала.
Только тогда подумал, что неплохо бы взглянуть на часы. 9:38.
В полночь, а может, и раньше чиф Хосс Шэкетт и Утгард Ролф собирались доставить атомные бомбы на территорию Соединенных Штатов, используя для этого порт Магик-Бич.
Если чиф и гигант погибли или получили тяжелые травмы, возможно, их план бы сорвался. Но я понимал, что рассчитывать на это не стоит. Если вдохновители операции потратили более четырехсот миллионов только на взятки, они наверняка подстраховались на случай чрезвычайных обстоятельств.
И если остановившиеся часы в квартире Аннамарии и в доме Блоссом следовало расценивать как знак, я полагал, что бомбы не будут привезены в порт за одну минуту до полуночи. Скорее американские исполнители получат их в море совсем не в полночь. А время на остановившихся часах говорило о том, что существовала возможность порушить коварные планы в самую последнюю минуту, когда бомбы доставят в порт, погрузят на один или несколько грузовиков и будут вывозить из Магик-Бич, чтобы отправить в неизвестные мне обреченные мегаполисы.
Глава 30
После встречи с Утгардом и его рыжеголовыми подручными на пирсе произошло столько всякого и разного, что у меня не было времени подумать. Я просто действовал по обстоятельствам, руководствуясь интуицией и паранормальными способностями, благодаря которым мое путешествие по жизни становится более интересным, но очень уж усложняется.
Для спокойного раздумья мне требовалось пятнадцать минут, в течение которых ни моя жизнь, ни жизнь тех, кто зависел от меня, не подвергалась бы непосредственной угрозе. В этот вечер случилось много такого, с чем я раньше не сталкивался, мне открылись новые стороны сверхъестественного. Обдумать и правильно оценить увиденное я мог, сосредоточившись исключительно на этих событиях, не убегая от врагов и не участвуя в словесной дуэли с чифом-садистом в комнатке без окон, которая напоминала скотобойню.
Еще замедлив ход, наконец-то выровняв дыхание, я искал тихое местечко, где меня никто бы не побеспокоил. Прежде остановил бы выбор на церкви, но после общения с преподобным Мораном такой вариант исключался.
Правая часть нижней губы у уголка рта раздулась. Проведя по ней языком, я обнаружил рану, которая при прикосновении щипала, и решил губу более не лизать. Кровотечение, похоже, остановилось само по себе.
Учитывая силу удара тыльной стороны ладони Утгарда, я счел, что мне сильно повезло, поскольку все зубы остались на месте.
Ослепляющий туман даже знакомые районы превращал в неизведанные места. Укутанные белым дома выглядели совсем не так, как всегда, словно я перенесся на планету, которая вращалась совсем не вокруг Солнца.
Я оказался в торговом районе, который не узнавал, но явно не в том, что располагался у пирса, порта или Центрального парка.
Кованые железные столбы выглядели такими старыми, что, возможно, на них еще устанавливались газовые рожки, которые потом сменились электрическими лампами. Стеклянные панели изливали грязно- желтый свет, не навевавший романтического настроения, скорее он вызывал мысли о промышленных предприятиях, которые насыщали туман дымом, а все тени марали сажей.
На бетонном тротуаре хватало трещин и выбоин, не говоря уже о мусоре, который терпеть не могли туристы. В эту застывшую, без единого дуновения ветерка ночь большие комки смятой бумаги иногда напоминали трупики птиц, а маленькие кусочки — дохлых насекомых.
В столь поздний час магазины, конечно же, закрылись. Большинство витрин чернело темнотой, лишь некоторые освещала неоновая реклама: названия фирм, предлагаемые услуги.
Синие, зеленые, красные надписи… по какой-то причине неон не радовал глаз. Оттенки вызывали отторжение, от них просто мутило.
Среди магазинчиков встречались и такие, что удивили меня. Никак не ожидал увидеть их в процветающем прибрежном городке. Ломбард, еще один, закрывшийся салон татуировок, ссудная касса, предлагающая занять денег до получки. Процент, правда, не афишировался.
В витрине комиссионного магазина стояли восемь манекенов. В одежде с чужого плеча, смотрели на улицу мертвыми глазами. На их лицах не читалась радость.
И в других частях города машин было немного. В этом районе они отсутствовали напрочь. Не заметил я и пешеходов. Что покупатели, что владельцы магазинов давно разошлись по домам.
В квартирах над магазинами кое-где светились окна. Лиц я не замечал, ни в темных окнах, ни в освещенных.
Подойдя к автобусной остановке, сел на скамью. Услышав приближающийся шум двигателя или разглядев в тумане свет фар, всегда мог нырнуть в проулок между домами и подождать, пока проедет легковушка, грузовик или автобус.
Я люблю романы о путешествиях по дорогам, о людях, которые уходят из привычной жизни, садятся в автобус или автомобиль и уезжают.
В моем случае такой вариант никогда бы не сработал. Как бы далеко я ни уехал, сколь бы долго ни находился в дороге, этот мир обязательно нашел бы меня.
В худший день моей жизни я вырубил одного мужчину и убил другого, из тех, что спланировали массовое побоище в моем родном городе, Пико Мундо. Прежде чем я добрался до второго киллера, они ранили сорок одного человека и убили девятнадцать.
Загнали в торговый центр грузовик, начиненный взрывчаткой, чтобы поставить жирную точку в этом побоище. Я нашел грузовик и предотвратил его взрыв.
Средства массовой информации назвали меня героем, но я с этим не согласен. Герой спас бы всех. Всех. Герой спас бы того единственного в мире человека, который был дорог ему, как никто другой, который полностью ему доверял.
В тот день я был всего лишь поваром блюд быстрого приготовления. По прошествии полутора лет, в Магик-Бич, я оставался все тем же поваром.
И геройства во мне не прибавилось ни на йоту.
Уайатт Портер, начальник полиции в Пико Мундо, стал мне не только другом, но в значительной степени заменил отца. Он научил меня быть мужчиной, тогда как мой настоящий отец и сам не показал себя таковым и мало чему мог научить сына. Неофициально я помогал чифу Портеру в нескольких сложных расследованиях, и он знал о моих паранормальных способностях.
Если бы я позвонил ему и рассказал, что здесь происходит, он бы поверил каждому моему слову. Его опыт общения со мной однозначно говорил о том, что, какой бы невероятной ни казалась моя информация, на самом деле так оно и есть.
Я сомневался, что все полицейские Магик-Бич участвуют в заговоре. Большинство из них честно выполняли свою работу. Все они были обычными людьми, не лишенными недостатков, но не монстрами. Да и Хосс Шэкетт наверняка ограничился минимумом сообщников, завербовав только тех людей, без которых не мог обойтись. Этим он снижал риск провала.
Уайатт Портер, однако, жил далеко на юго-востоке. В Магик-Бич никого не знал. Не мог сказать мне, кому из копов можно доверять, кому — нет.
Конечно, он мог бы связаться с ФБР и передать сведения о том, что через порт Магик-Бич на территорию США этой ночью завезут атомные бомбы, но федеральные агенты редко воспринимают серьезно слова полицейских из маленьких городков. А если бы Уайатт сказал, что источник этой информации — его молодой друг с паранормальными способностями, над ним бы просто посмеялись.
