под ног, или что-нибудь упадет им на голову, или еще какой, не менее неприятной, неожиданности. Но ничего не происходило, и через несколько минут земляне уже совсем уверенно шагали по коридору. Через некоторое время они оглянулись: отверстие, через которое они вошли, еще было видно – крошечная светлая точка, до которой было уже несколько километров.
– Дело пахнет жареным, – пробормотал себе под нос капитан Трейс по-английски.
– Прошу прощения? – не понял его полковник Кренин.
– Я только хотел сказать, – объяснил на новофранцузском Трейс, – что ситуация не поддается логическому объяснению.
– Ну, не совсем так, – криво усмехнулся Кренин. – Все говорит за то, что здесь поработал разум, у которого была какая-то вполне конкретная цель…
И вдруг Трейс схватил его за руку. Он показывал вперед. Там, на белой стене чернел прямоугольный кусок полированного базальта. А на нем была выгравирована диаграмма.
Перед ними лежало схематическое изображение Солнечной системы. Все планеты, кроме двух, были показаны просто кружочками на пунктирных линиях, изображающих их орбиты. Все, кроме двух… Третья планета, Земля, была представлена блестящим зеленым камнем, а четвертая, Марс, еще более блестящим красным.
Кренин и Трейс буквально потеряли дар речи от изумления.
– Пожалуй, нам стоит поторопиться, – пробормотал Трейс, придя в себя через некоторое время. – У нас осталось всего сорок пять минут, а мне почему-то кажется, что впереди нас ждет еще немало интересного.
И он оказался нрав.
Буквально через несколько шагов они обнаружили еще одну черную базальтовую плиту на белой стене туннеля. На ней были изображены схемы электронных состоянии атомов водорода, кислорода и углерода. Земляне молча посмотрели на диаграммы и молча двинулись дальше. Теперь они и впрямь лишились дара речи.
Следующая попавшаяся им по дороге плита открыла их взорам рисунок какой-то простой белковой молекулы. Следующая – нечто напоминающее аминокислотную последовательность дезоксирибонуклеиновой кислоты. А потом…
Две плиты, друг напротив друга, по обеим сторонам туннеля. А на них четкие, со всеми анатомическими деталями, изображения мужчины и женщины. Нормальных земных людей, только без волос.
– Теперь я готов поверить во что угодно, – дрожащим голосом сказал капитан Трейс. – Во все, что угодна…
– Значит… люди возникли не только на Земле, – воскликнул полковник Кренин. – Или же… – но эта мысль была слишком невероятна, чтобы произнести ее вслух.
Усилием воли Трейс оторвал взгляд от изображений.
– Надо идти дальше, – неохотно сказал он.
Кренин посмотрел на часы и вздохнул:
– Так много всего…
Оки пошли дальше по переливающемуся зеленым светом коридору, словно дети, заблудившиеся в сказочной стране, таинственным образом перенесенной в каш, реальный мир. Наконец туннель сделал крутой поворот. И тут взорам землян открылось зрелище, превосходящее все, виденное ими раньше.
Неожиданно они очутились в огромной пещере. В ней поместился бы любой, самый громадный земной собор. И вся эта пещера была полна зеленого света, такого же, как и в туннеле, но более сильного, более глубокого. На какой-то миг землянам даже показалось, будто они оказались на дне подземного океана. Но это ощущение тут же сменилось другим: ощущением бесконечного простора и красоты. Словно зеленые волны света укутывали их облаком беззвучной, но невообразимо прекрасной музыки.
На мгновение землянам показалось, будто они умирают, а потом они как будто заново появились на свет.
Свод гигантского зала пробудился к жизни. На нем появились реальные трехмерные осязаемые картины, раскрывающиеся, сливающиеся, расцветающие в величественную симфонию жизни. На мгновение им открылось торжествующее великолепие рождения Солнечной системы. Яростные облака планет вырывались из бушующего чрева Солнца в черную пустоту космоса. Облака конденсировались в пылающие капли, капли – в планеты. Затем появились безжизненные океаны, гигантские вулканы, обжигающие реки лавы. Взрывы, ураганы, ливни, плавающие в магме острова, века кипящих на лету дождей.
Новые картины…
Они рисовали самое сердце бушующих морей. Они показывали зарождение жизни. Перед глазами землян прошла жизнь и смерть миллиардов крохотных существ, века гибели, вызванной отступающими океанами, слепое, отважное покорение суши.
Кренин и Трейс увидели лес и пустыню, ледяные поля и тундру. Они увидели огромных рептилий, намертво схватившихся в извечном поединке за выживание; гигантские кожаные крылья, которые обрастали блестящими перьями так, что саблезубые летающие хищники прямо на глазах эволюционировали в настоящих райских птиц. Они увидели, как косматые и хищные обитатели деревьев словно по мановению волшебной палочки встали на задние ноги, начали делать примитивные орудия и объединяться в племена, стремясь вырвать свой беспокойный разум из всепоглощающего, вечно голодного мрака предыстории.
Они увидели зарождение цивилизации, города, подобно небывалым каменным цветкам, распускающиеся на равнинах. Они увидели смерть, открытия, войны и поклонение, эпидемии, пожары, наводнения, засухи. Они увидели вечную борьбу человека с природой, трагедию борьбы человека с человеком… век славы и век машин… И век разрушения, падающей с небес смерти и беспросветной темноты…
И вдруг своды зала вновь стали чисты. Сага сотворения растворилась в океане зеленого света.
Но теперь появился голос. Он раздавался ниоткуда, и, однако, он был везде. Он катился но залу, словно раскаты грома. Шептал, словно ветер в густой летней граве. Это не был голос мужчины или женщины. Это был просто голос.
– Живым с третьей планеты от мертвых четвертой планеты, привет, – произнес он. – Детям звезд от детей звезд, привет.
– Мы салютуем вам через пропасть в пятьдесят тысяч оборотов этой планеты вокруг звезды, которую мы называем Солнцем Но пусть наши слова станут для вас чем-то большим, нежели просто эхом минувшего, ибо есть между третьей планетой и четвертой нечто, связывающее их воедино.
– В воздвигнутых нами пирамидах мы оставляем вам единственное наследство, которое были в состоянии оставить – историю нашей расы. Когда-то мы, обитатели четвертой планеты, жили в прекрасном зеленом мире. Мы стали людьми богатыми, могущественными и ленивыми. Мы подчинили себе энергию элементов и даже энергию самого Солнца. Мы интересовались тайной жизни, и бессмертие было у нас в руках. Но вы сами видели окончательный итог нашего величия: голая, безжизненная пустыня и пирамиды, хранящие нашу память.
– Мы достигли бессмертия – это так, но заплатили за него слишком дорого: под конец мы стали бесплодны. В нашей власти была колоссальная мощь, но наш дух не мог с ней справиться. Споря о философиях (само стремление силой доказать их правоту выдавало их слабость), мы в конце концов уничтожили и нашу расу, и бесконечные богатства планеты, бывшей нашим домом. Мы победили силы природы, но не сумели совладать с силами разрушения в наших собственных сердцах.
– И однако, незадолго до гибели, в краткий момент торжества благоразумия, мы собрали тех юношей и девушек, кто еще мог иметь потомство. Нам не хотелось, чтобы наша раса исчезла без следа. И потому мы построили космические корабли. Мы дотянулись до третьей планеты. Мы отправили туда самое дорогое, что у нас осталось – наших детей. Мы очистили их разум от унылого знания, ставшего нашей погибелью.
Там, в лесах третьей планеты, мы предоставили им возможность заново пройти весь полный приключении и мук путь духовного и физического развития.
– Вы, слушающие сейчас наши слова – их и наши потомки. Вы снова имеете в своих руках неограниченную власть над материальным миром. Мы надеемся, что на этот раз ваш дух, снова закаленный в горниле эволюции, окажется в силах с ней совладать.
