тебе обо всех изменениях в самочувствии отца, оставила им номера всех своих телефонов. Тот факт, что изменения были к лучшему, не давал им права не выполнять собственное обещание. Они обязаны были тебе позвонить.
Триш благодарно обхватила округлую талию Джорджа руками и так и пошла, не отпуская его, несмотря на жару.
Дома Джордж налил себе бокал вина, настоял на том, чтобы Триш поднялась наверх и первой приняла душ, а сам отправился на кухню. Когда зазвонил телефон, она уже успела спуститься вниз — чистая и со свежими силами.
— Триш? Это я, Анна. Я пытаюсь дозвониться до тебя с самого утра, как только узнала про Малкольма.
— Да-да, я знаю. Прости, я была очень занята, чтобы перезванивать.
Триш уселась на диван, поджав под себя ноги. На кухне Джордж готовил ужин, и оттуда доносились аппетитные ароматы, щекотавшие ноздри. Она принюхалась и решила, что пахнет немного лимоном, немного чесноком, рыбой и топленым маслом.
— Я не представляю, что теперь делать с фильмом. — В голосе Анны отчетливо звучали истерические нотки. — Нам обязательно нужен был Малкольм. Без него мы ни за что не сможем продать фильм. Как он мог?..
— Господи, Анна! Его же убили.
— Я знаю, знаю. Конечно, это ужасно и для самого Малкольма, и для его семьи, но мы ведь… Черт подери!
— Триш! — крикнул из кухни Джордж. — Еще пара минут, и все будет готово!
— Анна, у меня мало времени.
— Да, я слышала…
— Ты что, плачешь?
— Нет. Конечно, нет, — ответила Анна и громко всхлипнула.
— Ну, перестань. Говори, что у тебя там стряслось? Господи, неужели вы с Малкольмом…
— Не смеши меня, — перебила Анна и снова всхлипнула. — Просто я обязательно должна сделать этот фильм и продать его. Обязательно, понимаешь?
— Почему? Ну давай, выкладывай!
— Я не хотела говорить тебе, Триш, но это мой последний шанс. Если в следующем месяце я не получу крупную сумму денег, банк затянет у меня на шее петлю. Дело очень срочное. Меня ждет банкротство, понимаешь? Если это случится, я потеряю свой дом. Мне сорок два года, Триш. Я уже никогда не смогу купить себе новый дом. Я не знаю, что со мной будет. Я…
— Анна, послушай…
— Когда я узнала про Дебору и поняла, что она в самом деле невиновна… Я была уверена, что вытянула выигрышный билет. Потом выяснилось, что найти альтернативного убийцу не так-то просто. Редакторы сказали, что историй о несправедливо осужденных и так хватает, и они не купят сюжет, если я не смогу хотя бы предположить, кто был настоящим убийцей, и обосновать свои выводы.
— А твои редакторы не боятся обвинений в диффамации?
— Ну! Так далеко мы еще не заглядывали. Главное, они все время повторяли, что нужна драма, а не нудная лекция по юриспруденции, вот я и старалась, понимаешь? Я правда старалась, как могла. Только я ведь не особенно во всех этих вещах разбираюсь и не умею так здорово, как ты, людей опрашивать. В общем, ничего у меня не получилось. Я перечитывала материалы чертовых судебных заседаний снова и снова и не видела никаких зацепок. В конце концов, я начала думать, что было чистым безумием тратить на этот фильм столько денег и столько времени. Я ведь взяла на него кредит в банке, понимаешь? Малкольм, правда, был на моей стороне, только и он ничем существенным не помог. Вот тогда я и решила обратиться к тебе, Триш.
— Надо было сразу рассказать все как есть.
— Я подумала, что если кто-то и способен найти убийцу и спасти меня, то только ты, Триш. Я была… я была в полном отчаянии.
Вот дьявол! Значит, теперь, помимо собственной безопасности, здоровья отца, проблем своих клиентов, Деборы Гибберт и Кейт, придется беспокоиться и за Анну с ее невеселым будущим. У Триш появилось чувство, будто несчастья преследуют ее, однако на смену мрачным мыслям тут же пришло инстинктивное желание взять все под контроль и объяснить каждому, что и как следует делать.
— Постарайся не впадать в истерику, — сказала она наконец. — Еще не все потеряно. Завтра утром я позвоню Корделии Уотлам и постараюсь как можно скорее встретиться с ней. Кто знает, вдруг выясним что-нибудь полезное. Ты, главное, не падай духом. Конечно, участие Малкольма имело и для Деб, и для фильма большое значение, но на нем свет клином не сошелся. Если мы раздобудем для нашей истории какие-нибудь громкие факты, то твой канал обязательно согласится купить фильм даже без участия такой знаменитости, как Чейз. Я обещаю сделать все возможное.
— Я знаю. Я знаю, Триш, ты будешь драться, как тигрица, и за меня, и за Дебору. Извини, что сразу все не рассказала. Не надо было скрывать насчет банка, просто я боялась признаться, что нахожусь в таком отчаянном положении. Мне всегда казалось, что, когда люди знают о твоих неприятностях, они начинают относиться к тебе, как к человеку второго сорта, и не придают никакого значения твоим словам, и они…
— Анна, перестань. У тебя самая настоящая истерика. Я же сказала, что сделаю все возможное. Я позвоню тебе завтра вечером, а ты пока давай поторопи своих медицинских консультантов. Это очень важно. Ну все. Мне пора идти. Счастливо.
Рыба, запах которой доносился с кухни, оказалась палтусом. Джордж успел нарезать ее на толстые, сочные куски, поджарить, полить растопленным сливочным маслом и посыпать темно-зелеными каперсами. Триш присела у стола и смотрела, как на кусочки рыбы один за другим ложатся изумрудные мазки мелко нарезанной петрушки, а затем ярко-желтые четвертинки лимона.
Триш взглянула на серьезное лицо Джорджа. Он выглядел, как хирург возле операционного стола. От только что пожаренной рыбы поднимался свежий аппетитный аромат. Джордж налил в бокалы вина и холодной газированной воды и пододвинул к Триш огромную темно-зеленую миску с салатом.
Триш отбросила в сторону мысли о Малкольме Чейзе и целой армии людей, которые зависели от нее. Это время принадлежало только ей и Джорджу. Они оба честно заработали свой отдых.
Триш поднесла серебряный нож к палтусу и погрузила лезвие в покрытое тонкими прожилками филе. Сочный кусок удовлетворенно причмокнул и разделился на два.
ГЛАВА 15
— Я не обязана все это выслушивать, — процедила Лора Чейз.
Несмотря на разгневанный голос, выглядела она самим воплощением спокойствия. Скрестив ноги, миссис Чейз сидела в своей гостиной на диване, обитом полосатым шелком.
— Ну хорошо, — сказала она. — Я действительно говорила своим друзьям, что жду не дождусь, когда Малкольм исчезнет из моей жизни. Господи, но не таким же образом!
Фемур откашлялся. Аромат ее духов и запах самой комнаты, смешиваясь, раздражали ему горло. Фемуру не нравилась ни холеная вдовушка, ни ее дом, обставленный дорогой, но разномастной мебелью. Кроме того, ему очень не нравились полученные от подчиненных сведения о том, как миссис Чейз относилась к мужу последние месяцы и что о нем говорила. Судя по показаниям свидетелей, поведение Лоры Чейз бывало настолько агрессивным, что Фемур решил самостоятельно допросить ее и выяснить, не могла ли она организовать убийство супруга. Их беседа продолжалась уже несколько минут и пока не принесла никаких результатов, если не считать того факта, что вдова на самом деле оказалась бессердечной стервой.
Фемур вспомнил, как безутешно рыдала Дебора Гибберт, и поведение миссис Чейз показалось ему еще подозрительнее. Пустой картотечный шкаф на ее месте вел бы себя гораздо эмоциональнее. Фемур из последних сил старался не выказать свою неприязнь к хозяйке дома слишком явно.
