— Почему вы хотели избавиться от мужа?
Миссис Чейз недоуменно приподняла выщипанные брови.
— Да бросьте! — раздраженно проговорил Фемур. Он не собирался миндальничать с этой стервой. — Если мы хотим выйти на убийцу, нам нужно выяснить, чем занимался ваш супруг в последние месяцы, и узнать побольше о нем самом. Какими бы ни были ваши взаимоотношения, вы знали его лучше всех остальных.
Стив Оулер, молодой констебль из отдела Фемура, нервно передернулся. Фемур не обратил на него никакого внимания. Стив неплохой парень, просто чересчур щепетильный. Если эта особа хочет играть жестко, пускай имеет в виду, что полиция в долгу не останется.
— Хорошо, главный инспектор Фемур. Человек, за которого я выходила замуж, казался мне идеалистом. Он принадлежал к левому крылу своей партии и мечтал сделать все, чтобы бедные и обездоленные люди жили лучше. По крайней мере поначалу мне казалось, что Малкольм именно такой человек.
Фемур окинул взглядом богато обставленную гостиную и проникся к ее хозяйке еще большей неприязнью. Если у женщины такой роскошный дом, то зачем ей выходить замуж за человека, который печется о бедных и обездоленных? Если же она сама о них беспокоится, то зачем ей заводить такой дом? В сравнении с миссис Чейз Фемур и сам относился к тем самым обездоленным.
— Однако чем лучше я узнавала Малкольма, тем больше было мое разочарование. Он был крайне тщеславным и внешне очень самоуверенным, а на самом деле постоянно нуждался в том, чтобы его хвалили и превозносили до небес все новые и новые поклонницы. Он был скучен и жалок. Боюсь, через какое-то время мне просто-напросто надоело льстить его самолюбию.
Она сняла одну ногу с другой и скрестила их по-новому. Ноги у миссис Чейз были отличные, и она старалась извлечь из этого обстоятельства всю выгоду, какую только возможно. Другие части ее тела начинали выдавать возраст своей обладательницы — по морщинкам на шее, как по кольцам в стволе дерева, можно было сосчитать годы, а кожа вокруг глаз и под подбородком становилась дряблой.
«Хватит, — сказал себе Фемур. — У меня нет никаких причин ее ненавидеть. Надо успокоиться и сосредоточиться. Итак… Что она сейчас сказала? Под внешним апломбом ее муж скрывал неуверенность в себе».
Дебора Гибберт говорила нечто подобное. Фемуру показалось интересным, что ни один из мужчин, с которыми он успел поговорить, никакой неуверенности в Чейзе не замечали. Может, именно скрытая уязвимость делала Малкольма Чейза таким привлекательным для женщин? По крайней мере в самом начале романа. Или дело в сочетании неуверенности с его так называемой харизмой? Надо спросить у Келли. Она должна разбираться в таких вещах, хотя мужчины ее и не интересуют. Вероятно, некоторые женщины считают, что им понравятся мужчины со слабостями. На самом деле женщинам быстро надоедают такие мужья и любовники, и рано или поздно они их бросают.
После свадьбы Сью тоже относилась к его страхам с пониманием. Потом появились дети, и она стала набрасываться на Фемура с упреками всякий раз, когда он проявлял хоть малейшее беспокойство.
«Ну хватит, — снова сказал себе Фемур, бесконечно уставший от таких мыслей. — Во-первых, миссис Чейз не Сью, а во-вторых, ты здесь по долгу службы. Возьми себя в руки и за дело».
— Ваш муж никогда не упоминал, что его кто-то преследует? Ему никто не угрожал?
Фемур надеялся, что миссис Чейз потеряет бдительность, решив, что полиция подозревает постороннего человека, и выдаст хоть какую-то полезную информацию.
— У вас не было никаких подозрительных телефонных звонков?
Констебль Оулер расслабился и успокоенно откинулся на спинку дивана.
— Нет, — ответила Лора Чейз и повернула тонкое запястье, чтобы взглянуть на часы.
Предполагалось, что Фемур должен поразиться их дороговизне. К несчастью для миссис Чейз, он понятия не имел, сколько могут стоить такие часики. Если честно, ему вообще было на них наплевать.
— Через двадцать минут у меня назначена встреча, — сказана миссис Чейз. — Я попросила секретаршу Малкольма, Сэлли Хатфилд, показать вам мой кабинет и ответить на все вопросы, которые у вас возникнут. Она ждет наверху. Можете просмотреть все мои ежедневники и платежные документы, все, что сочтете необходимым. Ну, и записи Малкольма, естественно. Так вы получите гораздо больше полезной информации, чем при утомительных расспросах, которые для вас, должно быть, не менее скучны, чем для меня.
— Спасибо, — сказал Фемур.
Ничего другого он сказать не имел права, поскольку никаких оснований предъявлять миссис Чейз обвинение и брать ее под стражу пока не имелось. Кроме того, в ее бумагах и правда могла найтись полезная информация. Фемур собирался поручить Оулеру разбираться с бумагами, а сам хотел вернуться в отдел, выбросить из головы все личные проблемы и заняться делом. Если честно, Фемур очень надеялся, что заказчицей убийства окажется не кто-нибудь, а миссис Чейз. Однако ему еще предстояло найти достаточно убедительных оснований, прежде чем выволочь вдову из дома в наручниках и попасть на первые полосы газет. Он уже видел аршинные заголовки: «Полиция делает очередную ошибку. Безутешная вдова отправляется за решетку, а настоящий убийца гуляет на свободе».
Лора Чейз поднялась с дивана и осталась стоять — миниатюрная, но полная энергии, почти как лазерная пушка.
— Могу уверить вас, что никаких записей наподобие «разыскать наемного убийцу» в моих ежедневниках вы не найдете. Хотя, конечно, вам необходимо проверить мои расходы на предмет подозрительных выплат.
— Как вы думаете, сколько это могло стоить? — неожиданно спросил Стив Оулер.
Фемур спрятал улыбку и подумал, что Оулер, как выясняется, не такой уж щепетильный. Молодец, парень. Однако миссис Чейз оказалась чересчур хорошо изолирована, чтобы пострадать от такого слабого заряда.
Остановившись на полпути к двери, она взглянула на полицейских с изумлением, от которого ее лицо стало вдвое живее, чем прежде.
— Понятия не имею, — сказала она. — Пятьсот фунтов? Или пять тысяч фунтов? Я не знаю. Это не входит в область моей компетенции, констебль. Надеюсь, я ответила на все ваши вопросы. Всего доброго.
— Подождите, миссис Чейз.
Фемур с удовольствием заметил, что она колеблется. Он должен был задать Лоре Чейз еще один вопрос. Ради сержанта Каролины Лайалт.
— Вы не знаете, почему ваш муж уделял так много сил и времени борьбе с распространением наркотиков? Кто бы о нем ни рассказывал, все в первую очередь отмечают эту особенность.
Лицо миссис Чейз просветлело, как белая кухонная раковина после обработки отменным чистящим средством. Ее голос тоже напоминал чистящее средство — приятное на ощупь, но едкое по воздействию.
— Как и все остальные его проекты, борьба с наркотиками была отличной платформой для амбициозного политика. Практически все потенциальные избиратели согласятся, что распространение наркотических веществ должно строго контролироваться. Все хотят, чтобы их оградили от преступных элементов — даже некоторые из тех, кто сам балуется марихуаной или кокаином. Ну а сами отбросы общества все равно никогда ни за кого не голосуют.
— Значит, никаких личных мотивов у него не было?
— По-моему, нет.
Она сделала пару шагов обратно в комнату, что Фемур воспринял как комплимент.
— Насколько мне известно, — продолжала миссис Чейз, — сам он сталкивался с наркотиками только один раз, в свой последний год в школе. В конце шестидесятых многие их пробовали, но Малкольму в отличие от других не понравилось. Больше он к наркотикам не прикасался.
— Понятно. Но в те годы вы были еще незнакомы друг с другом, верно?
— Да. Мы встретились лет десять назад, на одном благотворительном обеде.
Она посмотрела сначала на Фемура, затем на констебля и снова на Фемура. Ее губы изогнулись в циничной ухмылке.
