ГЛАВА 3
После тюрьмы неказистый больничный холл показался Триш прохладным и уютным. Она задержалась у киоска на первом этаже и купила немного винограда. Кроме того, Триш принесла пару книжек — на случай, если Пэдди чувствует себя настолько хорошо, что начал скучать. Недавно его перевели в обычную палату на одиннадцатом этаже. Там было не так спокойно, как в отделении интенсивной терапии, но сам факт перевода вселял надежду.
На этаже было восемь палат, а в палатах — по шесть кроватей. Возле каждого пациента сидело по два-три посетителя. Шум здесь стоял почти такой же, как в тюрьме, кондиционеры работали кое-как, однако пахло тут несколько лучше. Пэдди досталась кровать возле окна, что одновременно имело и достоинства, и недостатки. С одной стороны, у него появилось больше свободного места и возможность смотреть на улицу, с другой — сквозь плотно закрытое окно светило солнце и, несмотря на включенный кондиционер, делало этот угол самым жарким в палате. Пэдди, судя по всему, не имел ничего против. Он сидел, опершись на целую гору из подушек, и поддразнивал самую молоденькую медсестру. Та улыбнулась Триш, бросила Пэдди через плечо какое-то озорное, но колкое замечание и стремительно ретировалась.
— Нет, ты только погляди на эту маленькую нахалку, — сказал Пэдди. — Вот так colleen![3]
— Только не надо переходить на ирландский, Пэдди, — попросила Триш и наклонилась поцеловать отца. — Иначе мне в каждом углу будут мерещиться маленькие зеленые эльфы. Colleen! Ну и ну. Скажи-ка лучше, как ты себя чувствуешь?
Пэдди взглянул на дочь, словно проверяя, удастся ли приврать.
— Ну давай говори. Только честно.
— Устал. Настроение плохое. Все болит, — ответил Пэдди без всякого намека на ирландскую жизнерадостность, а затем ухмыльнулся. — Но это пройдет. Во-первых, я никогда не унываю слишком долго, а во-вторых, врачи сказали, мне можно особенно не бояться, что эта ерунда повторится опять.
— Отличная новость. Они брали еще какие-то анализы?
— Да. Сегодня делали ангиограмму. Результаты будут завтра утром.
— Тебе дали какие-то рекомендации по поводу диеты? Что можно, что нельзя?..
— Бога ради, Триш, хоть ты не суетись. С меня достаточно твоей матери. — Глаза Пэдди озорно сверкнули. — И Беллы.
— Ясно.
Триш никак не могла смириться с мыслью, что у отца то и дело появляются новые любовницы. Они с Мэг развелись двадцать пять лет назад, и отец имел полное право устраивать личную жизнь, но Триш не хотела ничего слышать о его пассиях. Она не возражала против отношений матери с Бернардом, а вот признать Беллу почему-то оказалось гораздо сложнее.
— Белла — славная девочка.
— Не девочка, а женщина.
— Ну, женщина.
Триш поняла, что отец подсмеивается над ней.
— Она придет минут через десять. Подождешь? Я вас познакомлю.
— Нет, не думаю.
Триш посмотрела на свои часы. В последнее время она редко смущалась и не любила это чувство.
— Мне пора домой. Джордж хотел… Мне надо приготовить что-нибудь Джорджу на ужин.
— Ты должна с ней познакомиться, Триш. Она тебе понравится.
— Не сомневаюсь. — Триш улыбнулась, понимая, что выглядит неискренне. — Только давай в другой раз. У нас еще будет масса возможностей встретиться.
Пэдди пожал плечами.
— Она ведь тоже вечно занята. У нее… как ты это называешь? Постоянный цейтнот. Сегодня все так удачно складывалось.
Он давил на нее. Этого Триш тоже не любила. Она никому не позволяла указывать, что ей следует делать. Триш поставила пакет с виноградом на столик возле кровати, а рядом положила книги. Затем склонилась над отцом и поцеловала его в лоб.
— Прости. Мне требуется время, чтобы свыкнуться с ситуацией. Сейчас мне действительно пора бежать. Я забегу к тебе завтра, примерно в этот же час.
— Ладно.
Пэдди отвернулся и оторвал от грозди несколько крупных виноградин, вместо того чтобы отломить сразу целую веточку. Триш брезгливо поежилась. Она терпеть не могла, когда гроздь так уродовали, оставляя клочья влажной виноградной плоти соприкасаться с целыми ягодами, вот-вот готовыми загнить.
Выйдя из палаты, Триш присоединилась к группе посетителей, которые стояли в коридоре и ждали на удивление медленный лифт. Ей не терпелось выйти из больницы и окунуться в обычную жизнь. Вспомнив о винограде, Триш подумала, не специально ли отец так его изувечил. Может, он хотел наказать саму Триш? Или на что-то спровоцировать? А может, история с виноградной гроздью и просьба остаться и познакомиться с Беллой помогли ему снова почувствовать себя сильным после страхов и унижений, связанных с болезнью?
По обыкновению пытаясь все как следует проанализировать, Триш нетерпеливо ударила сжатым кулаком по кнопке лифта. Жизнь стала бы гораздо проще, если бы людям не приходилось постоянно размышлять о подсознательных мотивах чьих-то поступков. Как удобно было бы принимать друг друга такими, какие мы есть, без всяких подвохов.
Наконец подъехал лифт. Люди за спиной Триш стали напирать еще до того, как двери открылись, и из кабины хлынул целый поток новых посетителей. Среди них Триш заметила высокую, хорошо одетую даму лет пятидесяти с небольшим. У нее были очень гладкие седые волосы и холеное лицо. Незнакомка встретилась с Триш глазами и вдруг ухмыльнулась, показав характер куда более интересный, чем предполагал ее наряд. Через секунду она исчезла, предоставив Триш гадать, не Беллу ли она видела.
Триш почти надеялась, что это действительно Белла, хотя вряд ли Пэдди мог заинтересовать подобную женщину.
К тому времени когда Триш добралась наконец до дома, Джордж успел вернуться с работы и деловито готовил ей ужин. Точнее, организовал холодные закуски, идеально подходившие для такого душного вечера. Услышав, как Триш возится у входной двери с ключами, он вышел в коридор и попытался обнять ее.
— Я горячая, потная и отвратительная, — отмахнулась она. — Из больницы ехала целую вечность, в машине — настоящее пекло, а у меня хватило глупости надеть под пиджак блузку. Плохо, что кондиционера нет. Мне срочно надо в душ.
Джордж ласково погладил ее по голове и спросил, не хочет ли она чего-нибудь выпить.
— Позднее, — крикнула Триш, взбегая по спиральной лестнице и на ходу стаскивая с себя одежду.
Их отношения длились более чем достаточно, чтобы Джордж не подумал, будто Триш его отталкивает, поэтому она вдоволь наплескалась в душе, смывая с волос тюремные запахи, а с тела — пот и грязь.
Снова одеваться в официальный костюм не имело никакого смысла, и Триш натянула длинную футболку и леггинсы, мягкие, как фланелевая пижама. Вниз она спустилась, шлепая по ступеням босыми ногами. Джордж обнял ее, и Триш обхватила длинными, худыми руками его округлые бока.
Позднее, когда они уже сидели за столом перед тарелкой ливанского салата и холодной курицей со специями, Джордж поинтересовался:
— Ну, как прошла встреча? Как тебе понравилась Дебора Гибберт?
— Господи, Джордж, какая вкуснятина! Спасибо тебе.
— На здоровье. Так что там с Деборой Гибберт?
