Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2

Рэчел принялась за «Важное событие» с энергичным стаккато в басовых октавах, и правая рука ее потянулась к «до» первой октавы. Она чуть-чуть повернулась, и он увидел, как ее грудь, освещенная огнем камина, подрагивает. Не останавливаясь, Рэчел взялась за «У камелька», но не ушла дальше первых аккордов. Борис повалил ее на ковер.

– Клянусь, что никогда и никого больше не полюблю, кроме тебя. А теперь, пожалуйста, еще разочек, пока я не поехал в аэропорт.

На следующий вечер Бетти Джонсон сидела в своем большом кабинете в редакции «Скорпиона» и перебирала фотографии, на которых был снят Борис, входящий в квартиру Хлои и нежно обнимающий ее в дверях при выходе. Затем она набрала номер телефона и включила звукозапись.

– Хелло, – она слегка огрубила голос. – Рэчел Левицки? Извините, я знаю, что вам нравится называть себя Рэчел Грант. Вас беспокоит «Скорпион». О'кей, о'кей, я понимаю, но прежде, чем вы повесите трубку, я хотела бы знать, что вы думаете о возвращении вашего мужа к Хлое. О черт, бросила трубку.

Бетти повернулась к красивому юноше, сидящему на ее столе.

– О'кей, Род, позвонишь ей еще раз. Задай тот же вопрос и скажи, что ты из «Миррор». Через пять минут позвони ей как Кев из «Мейл». Затем эдаким солидным голосом изобрази из себя Менди из «Таймс». А под конец я изображу айлингтонский выговор и буду как бы из «Индепендент». Это ее любимая газета. И уж это ее доконает. Под этим прессом она быстро затрещит.

Рэчел не затрещала, но дозвониться до Бориса в – Италии не смогла, поскольку тот уже расплатился с отелями и, очевидно, был на пути в Израиль. Несмотря на бессонную ночь, она не поверила газетам – они, видимо, хотели оживить старые сплетни, пока не вышла с детьми из Жасминового коттеджа, чтобы отправиться в Суссекс. Был один из тех прекрасных деньков, залитых светом, когда кукушки пробуют свое первое «ку-ку». Вдыхая сладкий воздух, Рэчел вдруг заметила выходящую из машины блондинку со шпионским взглядом.

—Рэчел Грант, не могли бы мы поговорить?

– Нет, убирайтесь, – грубо ответила Рэчел, погружая детей и свои музыкальные принадлежности на заднее сиденье автомобиля, который, к несчастью, никак не заводился.

– Что вы думаете обо всей этой истории с вашим мужем и Хлоей?

Девушка ткнула в стекло автомобиля газету «Скорпион».

«Борис мошеннически изображает счастливый брак, чтобы заполучить работу в Нью- Йорке», – читала Рэчел.

– Это неправда, – прошептала она и рванулась с места, взвизгнув шинами.

– Посмотрите на фотографии, – прокричала блондинка.

В полумиле отсюда, в «Валгалле», Китти пребывала в ужасной панике. Уже неделю она была отрезана от остального мира. Поскольку Джеймс Бенсон прописал абсолютный покой, Раннальдини нанял крутую мисс Бейтс, у которой были великолепные лодыжки и удивительная способность перехватывать все телефонные звонки и визиты.

Впервые за это время Китти встала, оделась и, сидя в кресле в летней гостиной, апатично глядела на молодые тополиные поросли. Их доверчиво тянущиеся в победном салюте вверх ярко-зеленые веточки горько напомнили ей о Лизандере. В парке одетые в новозеландские попоны лошади Раннальдини, кроме Князя Тьмы, все еще находящегося в отдельном боксе на отдыхе, щипали весеннюю травку. «Артуру уже не пастись», – в отчаянии думала Китти и уже в миллионный раз спрашивала себя, все ли у Лизандера в порядке.

Единственным ее утешением была Лесси. Утомившись с утра от дел, а именно: стащив у мистера Бримскомба малярную кисть, написав на обюссоновский ковер Раннальдини и сжевав одну зеленую замшевую туфлю мисс Бейтс, – она теперь валялась у камина, демонстрируя белый животик и изящно изогнув пестрые лапки, как манекенщица, показывающая новые элегантные перчатки.

Когда хлопнула входная дверь, собачка вскочила и зашлась лаем, затем юркнула Китти под ноги, ну а когда вошли старый друг Ферди и Наташа, выскочила и запрыгала от радости.

– Китти, бедняжка! – Наташа подбежала поцеловать ее. – Мы только недавно узнали, что ты была больна. С тобой все в порядке? Ты такая бледная и похудевшая, – она сунула в руки Китти огромный букет тюльпанов. – А мы к тебе со сплетнями и новостями. Как Лесси, растет?

Оставив Китти, она опустилась на пол рядом со щенком, который пытался до смерти зализать Ферди.

Китти еще никогда не видела таких перемен в людях. Наташа выглядела чрезвычайно очаровательно в розовом костюмчике с облегающими шортами и черных туфлях на высоком каблуке. С вычурным макияжем было покончено; темных ресниц и веселья в глазах было и так достаточно, а какой смысл в губной помаде, если все время целуешься? Потное, не очень выразительное, но смышленое лицо Ферди все время растягивалось улыбкой от уха до уха, и уши эти были спрятаны под новой прической под херувима.

– Я водила его к Шами, – с гордостью сказала Наташа. – Ну разве он не великолепен?

– Чудесен! Вы оба – чудесные, – сказала пораженная Китти. – И ты, Ферди, такой стройный.

– А ни лекарств, ни диет, – Ферди похлопал себя по плоскому животу. – Одна любовь.

– Ты не думаешь, что он уж чересчур худой? – с тревогой спросила Наташа.

– Нет, нет. А когда это вы сошлись?

– В начале прошлого семестра.

Наташа забралась на софу, усадила Ферди на пол и принялась покусывать его за уши.

– Ферди для начала забрал меня из «Багли-холла». Папа перестал беспокоиться, как только ему надоела Флора. О, Господи, прости, Китти.