Гай опять нацелился в ее сторону и отправил пушечную подачу в ее направлении. Закрыв глаза, Китти размахнулась ракеткой и взмолилась. И в следующий момент услыхала ободряющие крики и аплодисменты.
– Гейм, сет и матч за миссис Китти и мистером Хоукли, – объявил галантный мистер Бримскомб.
Ни Рэчел, ни Гай не смогли изобразить улыбки, когда соперники пожимали друг другу руки.
37
– Кажется, на дороге пробка, – проговорил Лизандер Китти, когда две минуты спустя Боб, Гай и Ларри двинулись к Рэчел с чашками черного чая с лимоном.
Она отнеслась к этому без особой благодарности, а уж когда они принялись наперебой рассказывать одну историю ужаснее другой об экономическом спаде, она величественно отошла и наклонилась к уху священника, чтобы поведать ему об этих летающих гробах-самолетах, выбрасывающих губительные газы. Священник хоть и слушал ее, но больше интересовался разгоравшейся ссорой между Лизандером и подошедшей к нему Джорджией.
– Что это, мать твою, за игры? – шипела она. – Тебе платят за то, чтобы ты заставил моего мужа вернуться, а он весь день валандается с этой ужасной «зеленой». И как это он догадался, что она пьет чай без молока?
– Извини меня, Джорджия, – Лизандер был ошеломлен. – Мне было так жаль Китти. Я думал, что ты тоже хочешь этого. Жаль, что вы не попали в финал Когда Гай возвращается в Лондон? Я соскучился по тебе.
Он попытался взять ее за руку, но Джорджия отдернула ее.
– Бога ради, ведь все же смотрят на нас. Рванувшись в сторону, Джорджия оказалась в женском обществе.
Как продвигаются «Ант и Клео»? – спросила Гермиона, сияя оттого, что попала в финал.
– Прекрасно, – коротко ответила Джорджия.
– Я просто сомневаюсь, что можно создать соответствующее музыкальное произведение по мотивам Шекспира.
–
– О, ты будешь чудесной Клео.
– Я бы взялась за это.
– «Реквием» Верди вы с Борисом сделали фантастически, – сказала Джорджия в восхищении.
Гермиона была в ярости.
– Это удивительно, Сесилия, как ты во все умудряешься припустить секса, – она коротко рассмеялась. – Твое «Либера ми» звучало даже сильнее, чем просто «Приди и возьми меня». И не слишком ли ты много работаешь? Твой голос до изнеможения звучал вчера в дублях у Раннальдини.
Удар попал в цель. Только одна персона видела дубли у Раннальдини.
– Не говорите чепухи, – грубо оборвала Флора. – Миссис Раннальдини поет великолепно. Каждый раз, когда открывала рот, она превозносила Верди. И потом она не сбегала в последний момент из-за любовных размолвок.
Ну спасибо тебе, дорогуша, – в изумлении поблагодарила Сесилия.
Брошенная священником, который помчался посмотреть на несчастного и оставленного в одиночестве Лизандера, Рэчел набралась мужества подойти к Сесилии и спросить о Борисе, но, услышав спорящие голоса, сочла момент неподходящим. Поставив чашку с чаем на стол, она лениво потрогала цветок львиного зева, заставив его пасть открыться, как она делала, будучи ребенком. Как туча на солнце, надвинулся Раннальдини.
– Развлекаете сами себя, миссис Левицки?
– Да, так.
Улыбка его была насмешлива, а ноги прочны и устойчивы, как бутылки шампанского, которые только что открыл мистер Бримскомб для тех, кто закончил играть. Никто еще так не выводил ее из душевного равновесия.
– Это проклятое место, – произнесла она с раздражением. – Мы посреди засухи. А ваш сад – просто оазис.
– Я знаю, как присматривать за своей собственностью, – мягко ответил Раннальдини. – Полагаю, вам нравится, когда вокруг зелено.
– Не за счет людей. Не будьте глупы. Раннальдини рассмотрел пушок на ее верхней губе и волоски, выбивающиеся из-под рубашки из подмышечной впадины, когда она почесала комариный укус на голове.
Нежно улыбаясь, он погрузил палец в разинутую пасть цветка львиного зева. Рэчел мгновенно отдернула руку, пасть закрылась, укусив его за палец.
– Однажды, любовь моя, ты примешь меня в самые сокровенные уголки своей души, и тогда ты влюбишься в каждую минуту происходящего, – сказал он нежно.
– Не будьте отвратительным.
– Да нет, ты действительно будешь молиться за те минуты.
