Правая рука оставалась все еще никакой. В голову мне летел чей-то кулак. Агрессивный тут народ, однако! Я бы даже сказал негостеприимный.
В моей куртке ровным счетом тридцать четыре кармана. Не стану распространяться про интимную часть их содержимого — кому интересна шоколадка с витаминным наполнением? — но кое-какие запасы я готов был раскрыть аборигенам.
Примочка размером со спичечный коробок — если кто помнит, что это такое, — дает невероятный эффект даже в ясный солнечный день. И, что хуже того, на фоне работающего отбойного молотка. И, как ни странно, она у меня как раз под левой рукой. Я ее даже почти не достал. Активировал и отвернулся, зажмурившись, сколько мог. Но даже мне досталось. Правда, меньше, чем хозяевам.
Свето-шумовая граната ГСА-16 и на подготовленного-то человека производит неизгладимое впечатление. Между собой мы называем ее «какашка». Не знаю, откуда это пошло, но название прижилось. Возможно, потому, что эта штука отдаленно напоминает шоколадный батончик, которые так нравятся детям. Может — по чьим-то личным ассоциациям.
На практике это выглядит так. Жутко ослепительная вспышка, просто жутко, и чудовищной силы хлопок. Особенно большой эффект достигается в закрытых помещениях. От боли люди просто падают. В глазах, ушах. Случается — воют. Кто как. Зависит от того, кто чего поймал.
Тут, я так понимаю, поймали все.
Честно говоря, мне претит рассказывать физиологические подробности, наступающие после воздействия боевых и не очень боевых веществ. Все эти садомазо, по моему мнению, должны находиться за границей разума нормального человека, пусть даже при этом его обзовут обидным словом «обыватель» или даже «чистоплюй». Суть не в названиях, а в поступках. И их последствиях.
Как раз тут с последствиями оказалось все в порядке. Если коротко — это массовый шок. Если хотите подробности, то я их опушу. Скажу лишь, что, когда окружающие начали подавать признаки осмысленных действий, я уже Перешагнул через пару тел, поднял с земли, точнее, вздернул императора и отступил с ним к машине, держа у его затылка пистолет. Тот хватал ртом воздух и хватался руками за уши. Должен отметить, на фоне многих других держался он вполне достойно. Многие, как бы это поделикатнее выразиться, со своими организмами не сумели достойно справиться.
Чтобы привести здешнего князька в чувство, я больно ткнул ему стволом под ухо — есть там такая точечка, особенная.
— Ну и зачем ты все это затеял, ваше величество?
Честно сказать, мне здорово хотелось сделать ему больно. Особенно учитывая тот скорбный факт, что правая рука все еще плохо слушалась.
В ответ он промычал что-то нечленораздельное.
Какой-то мужик с неслабым таким ножиком в руке направился к нам, тараща бешеные глаза. Видно, поквитаться захотел. Нет, надо было быстренько совать этого колхозника в машину и отвезти отсюда километров на десять, где устроить ему хор-рошенький допрос. Больше б толку было. Не сообразил. Что ж, что сделано, то сделано.
Я перевел ствол и выстрелил бешеному мужику под ноги. Аккурат перед носком его разношенного чувяка. Крепко утоптанная земля вздыбилась и взвилась пыльным фонтаном. Конечно, по сравнению с «какашкой» эффект не тот, к тому же, знаю, у многих уши все еще заложены, но хватило и этого. Бешеный как-то посерел лицом, глядя себе под ноги, и мелко-мелко стал отступать. Нет, скажу я вам, побег с поля боя не всегда означает трусость, очень часто это всего лишь благоразумие. К несчастью, у меня его не всегда достает.
Я рывком повернул императора к себе и стволу лицом. Знаете, горячий и свежепахнущий сгоревшим порохом ствол весьма способствует налаживанию отношений и самым удивительным образом влияет на благоразумие. А уж как языки развязывает!
— Ну, падла, будешь говорить? — зло прошипел я ему прямо в выпученные глаза. Мне даже почти не пришлось играть, я на самом деле был зол.
— Буду, — проблеял он.
Ну вот и ледок тронулся, господа присяжные заседатели.
— А ну пошли к тебе, — потребовал я. Не люблю я на публике выступать без крайней на то необходимости. На мой вкус, мой нынешний выход на авансцену оказался и без того чересчур аншлаговым. Ни один зритель и участник мизансцены не остался равнодушным. — И что б без приключений, понял?
Он закивал. Дескать, все понял. Вот и хорошо. С понятливым человеком как-то легче. А то ведь попадаются порой упертые, хуже баранов, честное слово. Пока договоришься да убедишь такого, сам весь взопреешь. А разве можно потному в приличное общество? Не на дискотеке ж веселимся-отдыхаем, работаем мы там, природу охраняем не жалея живота своего.
— Веди, император!
Сквозь мужичков мы прошли беспрепятственно, если не считать того, что некоторые настолько откровенно хотели вцепиться мне в глотку и другие части тела, что я внутренне приготовился стрелять на поражение. Убивать соплеменников я, понятное дело, не собирался — у нас в стране и без того хреновая демографическая ситуация, но слегка покалечить мог. Слава богу, обошлось.
Дом, в который привел меня император, не был похож даже на терем. Так, в лучшем случае, двухэтажная изба. Но все же двухэтажная. Навстречу нам сунулся какой-то парень в рубахе до колен, но император на него цыкнул, и тот исчез.
Комнатка три на пять с тонированным стеклом в оконном проеме, если не ошибаюсь, лобовик от «мерседеса», минимально укомплектована мебелью, зато по стенам богато украшена разнообразным оружием, от казачьей шашки до АКМС с истертым до белизны стволом. Императора я усадил на лавку в углу у окна, а сам встал за печкой.
— Ну рассказывай. Зачем ты все это устроил? Хотел, чтобы я всех там перестрелял к чертовой бабушке?
Стволом я показал, где это «там».
— Это не я.
— Ну конечно! А кто тогда?
— Илья.
Что ж, возможно. Но спуску давать ему я не собирался.
— Сотник? Ой-ой! Что-то не верю, что твои люди вот так вот запросто без твоего ведома творят. Хотя, если так, то дерьмо ты, а не император. Короче, так. С сотником я сам разберусь. Потом.
— Не надо.
— Это чего так?
— Без Ильи мы не выживем.
— Траки съедят? — с издевкой спросил я. — Или клопы?
— С траками мы справимся. Клопов у нас тоже нет. А вот с кочевниками и остальными вряд ли. Я ему сам… Не трогай Илью.
— Ну… Не знаю. Как-то неубедительно все это.
— Поверь. Я вижу, ты русский. Никого не покалечил, не пристрелил, хотя и мог. У нас тут такое… Дикие баб воруют, мужиков режут или в рабство уводят. Помоги нам, и мы поможем тебе. Обещаю.
— Ага! После того что вы меня чуть не затоптали, очень хочется верить. Не угадал ты, Саня.
— Убивать тебя никто не хотел. Нужно было только расспросить.
— Ну да. А вот так, по-простому, спросить уже нельзя.
— Это Илья, говорю тебе. Горячий он. Прости его, прошу. Что ты хочешь? Хлеба, свежатины дадим. Есть мясо вяленое и соленое. Пушнина кое-какая имеется. — Он смотрел на меня во все глаза. Я же стоял с каменной мордой. Кирпич кирпичом. — Есть золото. Только мало. У вас же оно в цене, так? Что там у вас творится? Мы совсем мало знаем.
Ох и не люблю я торговаться! А император, похоже, в этом деле тот еще дока. Чистый торгаш! Ну колхозник же.
За дверью послышался подозрительный шум, и я быстренько переместился так, чтобы, все еще оставаясь за печкой, взять под прицел дверь. Там что-то негромко ухнуло, кто-то пискнул, и раздались удаляющиеся шаги, сопровождаемые скрипом половиц.
— За хлеб поблагодарю и даже отдарился б, если… Сам понимаешь. Должок за тобой образовался, император.
— Понимаю.
— Вот и правильно. Значит, так. Мне нужен Лось.
На крохотный момент взгляд его метнулся в угол, где стояла обшарпанная армейская рация выпуска семидесятых годов. Р-109. Дальность действия пятнадцать, максимум двадцать километров. Будем считать, двадцать. Уже тепло.
— Какой Лось?
— Тот самый. И проводник к нему. Или сам объяснишь? Давай, Саня, не темни. У меня к нему всего пара вопросов. Вопросов! Я спрашиваю и отчаливаю.
Император замотал головой. Часто так. И обреченно.
— Можешь убить Илью. Ну ни фига себе расклады!
— А тебя?!
— И меня тоже.
Со стороны двери послышался нарастающий шум, и в каморку вломился давешний парень в рубахе.
— Прости, император. Дикие подходят.
— Сколько?
— До двух сотен.
Саня посмотрел на меня. Мужику лет сорок уже, император, а все Саня. Чудно.
— Ну?
Хороший вопрос. Просто отличный. Лучше не придумаешь. Я бы тоже такой задал. При случае. Будешь меня убивать или дашь сначала людей своих защитить? При этом я исходил из того, что изначально убивать и не собирался. Не по этому я ведомству. У нас же что? Природоохранная прокуратура. Охранная! А не убойная.
— Ладно, пойдем посмотрим. Только уж ты…
— Без базара!
Нет, ну нормальные тут императоры! Еще минута, и он мне начнет по фене объясняться. Карась на нары протусуй, в натуре.
Площадь перед императорским дворцом заметно опустела. Только какой-то пацан увлеченно пытался оторвать щетку дворника у ветрового стекла моего мустанга.
— А ну!
При желании Саня, как оказалось, вполне может предъявить голос. До свето-шумовой гранаты ему, понятное дело, далеко, но в здешних реалиях, где нет ни
