— Я завтра утром с другими женщинами буду на базаре в Икороду продавать ямс и бананы. Жить-то надо.
Наташа схватила ее за руку.
— Позвони по телефону на площадку. — Наташа назвала номер. — Спроси Майкла Джонса и объясни ему, где меня найти. Майкл Джонс, запомнила?
— Запомнила. Дружочек твой?
— Дружочек. — Наташа зажмурила глаза и сжала кулаки, чтобы не расплакаться. — Сможешь?
— Смогу. Только ничем он тебе не поможет.
Иннокентий, с трудом скрывая торжество, поднялся навстречу Первенцеву.
— Как это на работу не вышла? Не понял.
— Звездная болезнь, по-видимому. Считает, что ей закон не писан.
— Погоди, погоди. — Первенцев поморщился. — Домой к ней ходили? Может, она заболела?
— Я сам и ходил. Стучал, кричал, не отвечает.
— На нее не похоже. Должна же быть какая-то причина. — Первенцев ничего не мог понять.
— Ее со вчерашнего вечера никто не видел. Даже Лола, ее неразлучная Санчо Панса, только руками разводит. А может, темнит, прикрывает подружку, откуда я знаю?
Первенцев пристально посмотрел на него из-под насупленных бровей. Ему решительно не понравился тон, каким это было сказано.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, перебрала вчера, теперь отсыпается где-нибудь.
— Ты, это, не увлекайся, Иннокентий. Кхм-гм. И вызови ко мне завхоза.
Но Женя ничего не прояснил, только еще больше запутал. Наташу он не видел и ничего о ней не знает. Машину она не просила и вообще с утра не появлялась. Кроме того, сообщил он, Бамиделе тоже на работу не приехал, хотя должен был.
— У тебя ведь есть дубликаты всех ключей? — устало спросил Первенцев.
— А как же.
— Если в течение часа-двух ничего не прояснится, вскроешь ее комнату.
Последний вопросительный знак в этой истории поставил Петька. Когда до него неизвестно каким образом дошла весть об исчезновении Наташи, он сам заявился в кабинет Первенцева со шваброй наперевес. Из его сбивчивого рассказа стало ясно, что Наташа уехала вчера вечером с Бамиделе, чтобы «стать мадам-драйва». Мадам хотела взять его с собой, но Бамиделе не позволил.
Наташа пошевелилась, пытаясь вернуть чувствительность рукам и ногам. После долгой бессонной ночи на жесткой циновке все тело нестерпимо болело, шея онемела, в глаза будто песок насыпали.
Тамара ушла вскоре после их разговора. Вернулась другая женщина, и больше говорить они не могли. Наташа умылась в облупленном тазу и прилегла на циновку, пытаясь заснуть. Но сон не шел. Мысли, одна другой страшнее, роились в мозгу и кусали, как разъяренные пчелы. Она все яснее осознавала безвыходность своего положения.
Ее стражница неподвижно сидела на пороге, привалившись спиной к дверному косяку. За всю ночь она ни разу не пошевелилась. Наташа не знала, спит она или нет, но ей мерещилось, что она неотступно следит за ней из-под полуопущенных век.
Время тянулось невыносимо медленно. Прошло всего двенадцать часов с того рокового момента, когда она, ничего не подозревая, села в машину Бамиделе. Как она кляла себя сейчас за свое легкомыслие! Не расспросила его ни о чем, никого не предупредила. Сама, своими собственными руками загнала себя в угол, из которого нет выхода.
«Выход всегда есть», — сказал ей когда-то Майкл. Он был прав, ее единственный, неповторимый мужчина. Выход есть. Уродливый, страшный. Смерть.
Она не смирится, как Тамара. Она найдет в себе силы бросить вызов судьбе.
Утро уверенно вступило в свои права. Деревня давным-давно пробудилась от сна. За окошком кипела чужая и такая узнаваемая жизнь. Заплакал младенец. Что-то уныло проблеяли козы. Собака хрипло закашляла в ответ. Хрустальный шум льющейся воды, гортанные восклицания женщин, мужской смех.
Слушай, слушай, Наташа, наслаждайся. Недолго тебе осталось. Она сидела на циновке, плотно обхватив руками колени. Нервы были натянуты до предела, вот-вот сорвутся. Ожидание развязки хуже самой развязки. Уж лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
Шум, тяжелые шаги. Огромная фигура заслонила дверной проем. Наташу бросило к стене. Она ощутила спиной ее шершавую поверхность и на мгновение будто увидела себя со стороны. Безумные глаза, разметавшиеся волосы, перехваченное спазмой горло. Княжна Тараканова в каземате Петропавловской крепости.
— Не подходите ко мне! — сдавленным голосом прокричала она. — Я — советская гражданка. Вы дорого заплатите за это.
Лицо его ничего не выражало, будто высеченное из камня. Живыми были лишь глаза. Как два огромных раскаченных угля, они впились в ее лицо и жгли, жгли нестерпимо. Последние остатки воли покинули ее. Она уже не помнила, кто она и откуда.
Наташа отделилась от стены и стояла, покачиваясь, как цветок на ветру. Светившийся плотный воздух, казалось, поддерживал ее. Захоти она, и могла бы лежать на нем, как в гамаке.
Пальцы скользнули к плечам и стянули вниз бретельки. Платье, еле слышно вздохнув, опустилось на пол. Не отрывая глаз от Леке-Леке, Наташа переступила через трусики и выпрямилась. Нагота совсем не смущала ее. Напротив, она вдруг ощутила небывалую свободу, как будто избавилась от всего лишнего.
Эгун пришел за своей Джеледе. Она принадлежит ему по праву. Она ждет, она хочет его. Пьянящая сладкая тяжесть разлилась по всему телу. Наташа шагнула к нему и потянула за край материи, обвивавшей его талию. Трепещущие пальцы заструились по напрягшимся мышцам груди, по животу, ниже, ниже.
Леке-Леке зарычал и стиснул ее своими огромными ручищами. Вдруг что-то сдвинулось, вспыхнуло, взорвалось в ее мозгу. Прикосновение чужих рук разбудило ее. Наташа отчаянно забилась, пытаясь вырваться.
— Майкл! — закричала она. — Майкл! Я здесь! Высокая фигура метнулась к ним от двери. Неожиданный удар сшиб с ног. Леке-Леке, падая, выпустил Наташу, и она откатилась в сторону.
Двое мужчин, намертво сцепившись, распростерлись на полу. Расширившимися от ужаса глазами Наташа наблюдала за ними. Майкл напал неожиданно и застал Леке-Леке врасплох, но ненадолго. Он моментально пришел в себя и, стряхнув противника, вскочил на ноги.
Пригнувшись и изготовившись к броску, они кружили по комнате, как два зверя, готовые биться до последнего.
— Майкл, не смотри ему в глаза! — крикнула Наташа. Страшный удар отбросил его к стене. Леке-Леке прыгнул следом, намереваясь добить врага. Нога его просвистела прямо над ухом Майкла и размозжила бы ему голову, если бы тот вовремя не увернулся. Он подсек Леке-Леке ногами, и они покатились по полу.
Наташа увидела, как его огромные ладони сомкнулись на шее Майкла. Еще немного — и он задушит его. Наташа подскочила и замолотила кулачками по спине Леке-Леке. Тщетно. С таким же успехом она могла бы колотить гору.
Тут взгляд ее упал на валявшийся в углу таз. Наташа схватила его и со всего размаха опустила на голову Леке-Леке. Он вздрогнул и обмяк.
Майкл, тяжело дыша, выбрался из-под его бесчувственного тела.
— Бежим!
Наташа покачнулась и рухнула на пол. Силы вдруг оставили ее. Майкл подхватил ее на руки и выскочил на улицу. В два прыжка одолев расстояние до машины, он закинул ее на сиденье и сел за руль.
Десятка два людей столпились вокруг, но никто не пошевелился, чтобы остановить их. Безмолвно смотрели они вслед удаляющейся машине.
Было так странно лежать на заднем сиденье. Весь мир, перевернутый, безумный, мелькает перед глазами. Иногда Наташа проваливалась в странное полузабытье, не сон, не явь, а так, мир теней.
Там она была независимой и сильной, никто не посмел бы диктовать ей свою волю. Размахнувшись, она ударила Леке-Леке ногой в пах. Он согнулся со стоном. Этой секундной передышки ей хватило, чтобы
