Объясняя какое-нибудь выражение или грамматическую конструкцию, он разыгрывал целые сценки, яркие и сочные настолько, что потом предмет его объяснений уже невозможно было забыть.
— Не стесняйтесь применять нестандартные приемы, — говорил он Наташе и Ольге после занятий. — Все годится, лишь бы добиться цели — запоминания. А это гораздо легче происходит, когда включается воображение. В каждом человеке дремлет артист, в каждом, только на разной глубине. Ваша задача — докопаться, вовлечь в игру, и дело пойдет. Привлекайте для этого все средства, если надо, и язык тела.
Он принял позу танцовщицы варьете и завращал бедрами. От этого сказанное им прозвучало двусмысленно и, как все в его устах, забавно.
Лекции по Общему рынку или, как его чаще называют, Европейскому сообществу, были не очень интересными. Явно рассчитанные на несведущих людей, они сильно отдавали ликбезом, где вопрос исследуется «по верхам», без особого анализа и обобщений. Поэтому Наташа и Ольга все чаще прогуливали, резонно полагая, что найдут более достойное применение своему времени. Все, что говорилось на лекциях, было так или иначе им уже знакомо по газетным и журнальным публикациям последних лет, а также по достославным временам учебы в институте.
— Вам не интересно? — спросил их Том еще в самом начале.
— Нет, — без обиняков ответила Ольга. — Вообще-то лекции толковые, но не для таких специалистов, как мы.
— Пройденный этап, — подхватила Наташа. — Вот лет этак двадцать назад…
— Двадцать лет назад вы еще пешком под стол ходили, — мрачно заявил Том.
— Том, вы обеспечили мне хорошее настроение на целый день, — рассмеялась она. — Напоминайте мне об этом почаще, ладно?
— Для этого надо вас почаще видеть, — заметил он.
— Вечерами мы совершенно свободны, правда, Ольга?
— Еще бы! Набор развлечений здесь так себе. Для людей с нашими доходами, разумеется. Одни пабы. Вот Наташа ходит, а я нет. Терпеть не могу пиво.
— Я тоже, — вставила Наташа. — Но надо же приобщаться к национальной культуре.
— Все это замечательно, но вам же придется писать итоговую работу. Иначе вы не получите свидетельство об окончании курса.
— Естественно. — Ольга, как всегда, излучала всепобеждающую уверенность в себе. — И будьте спокойны, у нас будет высший балл.
— Я вижу, вы сомневаетесь, — сказала Наташа. — Можете хоть сейчас проверить нас. Ну же, любой вопрос по Общему рынку.
— Любой?
— Любой.
— Извольте. Но прошу запомнить, я вас за язык не тянул. При торговле продуктами питания внутри Сообщества какой стандарт имеет приоритет, национальный или общеевропейский?
— Какой замечательный вопрос, а, Наташ? — Ольга аж закатила глаза, всем своим видом выражая восхищение.
— Мечта!
— Кто будет отвечать?
— Ты начни, а я продолжу.
— Поскольку при таком мощном ассортименте невозможно разработать общие стандарты по всем позициям, было принято соломоново решение, а именно: если тот или иной продукт соответствует национальному стандарту и разрешен к продаже в данной стране, он может продаваться в любой стране Сообщества.
— Иначе говоря, — подхватила Наташа, — что хорошо, например, для Франции, хорошо и для всех остальных. А началось все с «Дела Кассис де Дижон», французского ликера из смородины.
Том беспомощно поднял вверх обе руки.
— Значит ли это, маэстро, что вы удовлетворены? — осведомилась Ольга.
— Более чем. Сражен наповал вашей эрудицией.
— Следует это понимать так, что мы получаем индульгенцию за все прошлые и будущие прогулы? — Наташа решила ковать железо, пока горячо.
— Именно так. Кстати, вы пробовали «Кассис де Дижон»?
— Никогда.
— Очень рекомендую. Не в чистом виде, слишком сладкий, а в сочетании с шампанским. Это что-то особенное!
Наташа лукаво посмотрела на него.
— А что бы вам нас не угостить, коли вам пришла в голову эта мысль? У нас еще во времена Советского Союза говорили «инициатива наказуема».
— Ничего не имею против. Всегда бы меня так наказывали! — галантно парировал Том.
После этого памятного разговора, закончившегося в ресторанчике «Трафальгар» на Йорк- стрит, жизнь у Наташи с Ольгой стала совсем привольной.
Они быстро облазили весь Манчестер, благо смотреть здесь было особенно нечего. Внушительный собор пятнадцатого века, ратуша со звонницей, выстроенная в псевдоготическом стиле, неизменный памятник принцу Альберту, обожаемому мужу королевы Виктории. По ее распоряжению их соорудили в свое время по всей Англии. Да еще, пожалуй, картинная галерея на Принсез-стрит с впечатляющей коллекцией английской живописи.
Совершили паломничество в Ливерпуль к битловским местам, съездили в Честер и Йорк соприкоснуться с седой стариной. Правда, о ней напоминали только мрачноватые своды соборов да древние камни крепостных стен. Все остальное было тщательно вылизано и отполировано и напоминало глянцевую картинку из журнала для туристов. Во всем чувствовался трепет и благоговение перед историей и еще огромные деньги, которые в это вкладывались.
Наташа вспомнила полуразрушенные церкви своего детства, с поросшими травой стенами и ободранными куполами. Слава Богу, что теперь лицо России постепенно меняется.
Загородные пейзажи были особенно пленительны. Пологие холмы, тут и там перечеркнутые оградами из светлого камня. Раскидистые рощи, зеленые луга, нежащиеся под скупыми лучами солнца. Ей все казалось, что вот сейчас раздастся резкий звук охотничьего рога и из-за деревьев вынесется свора гончих псов вслед за ополоумевшей от страха лисицей. А за ними и всадники в лосинах и красных курточках и дамы в развевающихся амазонках.
Вечера она чаще всего проводила со своими новыми знакомыми по группе. Они как-то сразу приняли ее в свою компанию, несмотря на разницу в возрасте. Да она и не чувствовалась. Никто, похоже, не верил, что ей уже исполнилось тридцать пять.
Их вечерние эскапады в точности соответствовали объему тощих студенческих кошельков. Прокуренные пабы с неизменным пивом да полутемные дансинги, содрогающиеся от оглушительной музыки.
Впрочем, им было весело. Молодость не обращает внимания на мелкие неудобства. Для Наташи это было забавным разнообразием. Когда она была студенткой, в Москве еще не было устойчивой традиции ходить в кафе или на дискотеку. Народ все больше оттягивался по квартирам. В московские пивные женщины, по вполне понятным причинам, не ходят. Поэтому ей было интересно наблюдать за новым для нее миром.
Впрочем, особого удовольствия ей это не доставило. Завсегдатаи пабов были малопривлекательны и как человеческие особи, и как собеседники. Вообще средние англичане, из тех, которых можно встретить на улице или в автобусе, разочаровали ее. Она и сама не могла бы себе объяснить, чего ждала. Те англичане, которых она знала, имели внутри прочный стержень, сгусток жизненной энергии, динамизм в сочетании с интеллектом и изысканностью. Древняя европейская культура наложила на них неповторимый отпечаток, который довольно редко можно встретить в американцах.
А тут, на улице или в пабе, ей все чаще приходили мысли о вырождении. Женщин это, похоже, пока не коснулось. Но мужчины, мужчины! Ранние лысины, пивные брюшки, длинные носы в красных прожилочках. Брр! Наташа поймала себя на мысли, что за все это время ей не попалось на улице ни одного мужского
