А вето на законопроект о свободе совести обновляет негативное отношение к Президенту у тех православных, у которых оно уже было, и политизирует тех, кто прежде не считал нужным как-то ориентироваться в политике. Вопросы приватизации мало интересуют религиозных людей, но здесь оказались затронуты и авторитет Патриарха, и престиж самой Церкви. Президент в глазах общества предстал как покровитель сект.
Наконец, для меня был удивителен не то что жесткий, а просто неуважительный тон обращения Президента к парламенту. Органу, который разрабатывает и принимает законы, Президент пишет о том, что 'система российского законодательства серьезно расшатана непродуманным и хаотичным законотворчеством'. Для года, который сам Президент объявил годом примирения и согласия, это вряд ли подходящая интонация при разговоре с парламентом. Кроме того, во всем восьмистраничном президентском послании нет ни одного позитивного предложения, не предложено ни одной формулировки взамен отвергаемых. Только 'противоречит' и 'убрать'. Значит, на отношения парламента и Президента легла еще одна тень. Осенью Дума вернется к обсуждению закона и, скорее всего, наберет достаточно голосов, чтобы преодолеть президентское вето. Какова тогда будет реакция Президента?
Церковь не желает никаких потрясений. И поэтому меня беспокоит поступок Президента, который нельзя назвать ни юридически продуманным, ни политически взвешенным.
Главное же, что в ходе дискуссии выяснилось такое расхождение мнений, что стало понятно: спор зашел не о правах сект, а о праве России не быть колонией. Церковь, конечно, выступает за самодержавную Россию. Самодержавную не в смысле 'монархическую', а в смысле самоуправляющуюся (слово самодержавие - калька с греческого слова автократия - вообще никогда не означало ничего другого). Этим летом самодержавные орлы вернулись на башни Исторического музея на Красной площади. Но над Кремлем и президентским дворцом еще царят звезды. Я бы хотел, чтобы в Кремле жил самодержец, а не наместник.
P. S. Личное местоимение первого лица в последней фразе означает, что все те места в статье, которые можно счесть политическими, являются выражением только моего личного восприятия сложившейся ситуации, а не официальным мнением Московской Патриархии.
P.P.S. 9 июня этого года Национальное собрание Армении приняло закон 'О свободе совести и религиозных организациях'. В законе традиционной религией именуется Армянская Апостольская Церковь, что, в частности, означает, что 'официальное освещение вероисповедания Армянской Апостольской Церкви через средства массовой информации или во время массовых мероприятий может осуществляться только с одобрения Армянской Апостольской Церкви'. Преподавание религии в государственных школах разрешается только на основании вероисповедания Армянской Церкви и осуществляется оно только учителями, подготовленными самой Церковью.
Интересно, почему депутат Старовойтова, столь активно выступающая против российского закона, не возмущается принятием гораздо более жесткого закона в любимой ею Армении?
Еще несколько лет назад, когда в Армении впервые был принят закон, ограничивающий деятельность иностранных миссионеров и предоставляющий преимущество национальной церкви, я спросил одного армянского парламентария, как удалось убедить все ветви власти согласиться с таким законом, о котором православная Россия не может даже мечтать. Он ответил кратко: 'Просто мы, армяне, слишком маленький народ, чтобы позволять себя разделять еще и по религиозному признаку'. Что ж, нас, русских, кажется, еще слишком много...
ЕСЛИ БЫ ДИРЕКТОРОМ БЫЛ Я
Я попробую представить себя в роли если не министра образования, то, скажем, директора городского департамента (или хотя бы директора школы).
Заступая на этот пост, я задумываюсь - какой должна быть моя образовательная политика. Налогоплательщики мне платят деньги за то, чтобы их дети росли их детьми и внуками (а не копиями заграничных дяденек). Система образования существует для того, чтобы история моей страны продолжалась в будущем исходя из ее собственных традиций. Я (как предполагаемый директор департамента) сам совершенно равнодушен к религиозным проблемам. Но я вижу, что без знания основы религии многое останется непонятым в человеческой культуре и много остается пустоты в детских душах. Я не собираюсь вводить Закон Божий и не собираюсь государственные школы превращать в церковные. Но, вероятно, каким-то образом сотрудничать с религиями я должен.
Итак, я принял решение о сотрудничестве. Но с кем? В России действуют сотни религиозных организаций. Какую мне выбрать в партнеры? Их религиозные разногласия меня не интересуют. Но вот неравенство культурного багажа конфессий совершенно очевидно.
В действительности лишь две конфессии создали великие культурные традиции - и глубоко народные, и в то же время мировые, вошедшие и в быт народов, и в величайшие произведения искусства. Это - католичество и Православие. Завязать сотрудничество с религиями Востока? - Но при чем они здесь? Россия - европейская страна, и ее будущее связано с интеграцией в Европу. А сказки насчет 'евразийства' оставьте для журналистов. Если захотите меня переубедить - приведите мне хоть одну идею, вдохновлявшую русскую культуру, которая пришла бы к нам не из средиземноморской культуры (а Средиземноморье - это несомненный запад Евразии). Средиземноморская культура дала миру ислам (да, в России его надо знать и изучать, но это особый разговор) и христианство. Ее историю, а не судьбы конфуцианства, в первую очередь должен знать российский школьник, если он не хочет заблудиться в отечественной культуре.
Протестантизм? Да, немецкие лютеране с уважением относятся к культуре, связанной с русским христианством (то есть с Православием). Так они и не посылают своих миссионеров в Россию. А протестантские проповедники, тысячами приезжающие к нам из Америки, по отношению к русской христианской традиции занимают однозначно нигилистическую позицию.
Чем русское христианство обогатило мировую культуру? - Иконой, монастырским пением, русскими храмами, феноменом оптинских старцев, Достоевским... А что из этого готовы оценить протестанты? Для них важна лишь Библия, существовавшая за тысячу лет до России... И если протестанты хотят сузить горизонт христианской жизни лишь до библейских книг - значит, вся позднейшая тысячелетняя культура России (как, впрочем, и почти вся культура Европы) выносится ими за скобки... Икона для них идол. Монастырь, святые, старцы - это все языческие рецидивы, заслоняющие единственность и уникальность Иисуса. Достоевский, как и все русские люди после князя Владимира, вообще христианином считаться не может, потому что не был крещен (крещение в детстве у протестантов не считается)...
Богословские споры православных и протестантов меня, как директора светской школы, не волнуют. Но с точки зрения культурной насыщенности программ - зачем же мне отдавать детей людям, которые научат их хаять родную культуру? 'Мы, русские, - пишет современный проповедник баптизма П.И.Рогозин в своей столь же невежественной, сколь и агрессивной книге, - принявшие христианство спустя девять веков после его основания, унаследовали его от Греции уже тогда, когда христианство было сильно засорено, испытало на себе влияние различных государственных систем и пропиталось Византийским язычеством.
