Куда там Лосев! Тот про Рабле говорит с пророческой прямотой, граничащей с грубостью: это – сатанизм. И тем самым нарывается на упрек в прямолинейности, ортодоксальности. Кроме того – поди-ка еще прострой связь между Рабле и Бахтиным!
Предвидя подобные возражения, Аверинцев обвиняет в сатанизме не какого-то там Рабле, а самого Бахтина. Превратная интерпретация изысканной статьи Сергея Сергеевича? Отнюдь нет. Аверинцев цитирует бахтинское кощунственное восхваление смеха, проводит параллель между этим восхвалением смеха и вечным смехом Гессе, переходит от вечного смеха Гессе к смеху как адской стихии.
А значит – обвиняет Бахтина (не Рабле, а Бахтина!) в прославлении 'вечного смеха', место которому в Аду или там, где 'адское существо принуждает человека хохотать до смерти'.
Плебейские эксцессы смеха (а также обжорства, пьянства, секса, сквернословия – мало ли чего еще) плюс элитарное смакование адского 'вечного смеха'. Это ли не формула нынешнего нашего бытия, которое вполне можно назвать 'русским адом'? 'Единство во смеху' между обыдленной элитой и обыдленным охлосом. Разве не это явлено нам в череде телевизионных кривляний, названия которых могут меняться при сохранении главного – эксцессно-смехового начала в каждом из этих кривляний? 'Аншлаг', 'Дом-2', 'Comedy Club'… Сколько же всего этого! А пресловутые 'гы-гы-гы', сопровождающие каждую реплику героев пошлых фильмов?
Да, это заимствовано нашими пошляками у западных пошляков. Ну и что? Бахтинская смеховая культура, превращенная в большое политическое действо, в мистерию общемирового масштаба – только это и надо обсуждать. Только это соразмерно выдвинутой идее о стратегическом и метафизическом союзе между нашими псевдоконсервативными элитариями, вызвавшими из небытия 'великого Бахтина', и их западными собратьями.
Дегуманизация через смеховую и иную эксцессность… Утопление человека и человечества в адском и именно адском смехе ('вечном смехе')… Что если под вопли о недопустимости построения рая на земле некая когорта любителей Бахтина и Рабле хочет построить ад на земле? На земле вообще, и на нашей в первую очередь? Одно дело – ритуальные восклицания 'Добро пожаловать в Ад!', адресуемые врагу. Другое дело – когда Ад для русских сооружает 'орден' поклонников Бахтина, именующий себя 'русским'.
Ад и смех… Хочу дополнить размышления Аверинцева – цитатой из романа Томаса Манна 'Доктор Фаустус'. Вот что говорит в этом романе черт, 'визгливо хихикая':
Томас Манн… Аверинцев… Лосев… Бахтин… Рабле… Не слишком ли много внимания к культуре в исследовании, посвященном анализу мирового кризиса? Но ведь я на протяжении всего исследования категорически отказываюсь называть происходящее 'кризисом' и говорю о поэтапной управляемой катастрофе. А о чем говорят, например, авторы очень интересной дискуссии по поводу кризиса, проходившей на 'круглом столе' в Институте динамического консерватизма (см. 'Завтра', 'Пора платить по счету', #45)? Они (например, Максим Калашников и не только) говорят о том, что нынешний кризис не достиг дна. Что нынешнее состояние – это не дно, а плато, за которым очередное падение.
Но что такое система падений, состоящая из череды обрывов и плато? Математики знают, что это называется 'падением системы с аттрактора на аттрактор' (каждый из аттракторов – это и есть очередное плато). Но падение системы с аттрактора на аттрактор – это катастрофа. Это не волны кризиса, а витки катастрофы! И рано или поздно всем придется признать именно такой характер происходящего.
Ну, напечатали триллионы долларов в США – и что? Сейчас большая часть этих триллионов рванула на мировой рынок нефти. А куда еще этим триллионам бежать-то? Мировой валовый продукт почти не растет, а нефтяные цены растут. Они дорастут до некоего максимума – и рухнут. Мы упадем на новое плато. Так и будет развиваться катастрофа. Катастрофа – не кризис! Ответ на вызов цивилизационного масштаба в виде спекуляций и лихорадочной работы печатного станка может породить только эскалацию катастрофы.
Но коли речь идет о катастрофе, о падении с одного аттрактора на другой, то нельзя увиливать от ответа на вопрос о характере катастрофы. А также о субъекте катастрофы и его целях. Что демонтируется в ходе катастрофы? Определенный тип экономики? Полно! Нельзя демонтировать тип экономики, оставив неизменным все остальное – тип общества, тип культуры, макропроект. Значит, демонтируется макропроект. Но макропроект у нас один – 'Модерн'. Был еще макропроект 'Коммунизм'. Но его демонтировали с помощью перестройки 'а-ля Бахтин – Рабле'. Ведь очевидно же, что именно с помощью этого!
Демонтировав же тот макропроект под крики о недопустимости рая на земле, построили ад на земле. На нашей земле. Но столь ретиво нами занялись – почему? Потому что нельзя было демонтировать проект 'Модерн', не демонтировав проект 'Коммунизм' ('Красный проект') в опережающем порядке. Потому что человечество могло бы отреагировать на демонтаж проекта 'Модерн' избыточным интересом к 'Красному проекту'. А вот если 'Красного проекта' нет как нет, то демонтаж Модерна открывает дорогу некоему союзу Постмодерна и Контрмодерна.
Скажут:
Как же, как же, дорогие товарищи и друзья! Не для того на вас спустили с цепи Рабле и Бахтина, чтобы вы наслаждались классической религией вообще и христианством в особенности… Лосев и Аверинцев – почему так 'дернулись'? Потому что они пронзительно поняли, что именно демонтируется. Что демонтируется не чуждый им коммунизм, не столь же чуждый им Модерн, а также Ренессанс и так далее, – а гуманизм вообще и христианский в первую очередь.
И что должно его заменить? Ведь ответ на этот вопрос позволяет уточнить характер субъекта, играющего в игру под названием 'катастрофа'! Легче всего ответить, что заменить демонтируемое должен сатанизм. Однако это слишком простой ответ. А простота в подобных случаях хуже воровства.
Ради получения другого ответа давайте продолжим заниматься культурой. И признаем, что демонтаж культуры – это штука еще более серьезная, чем любые экономические эксцессы. И, безусловно, чреватая как экономическими эксцессами, так и эксцессами политическими, военными и так далее. То, что описывает Аверинцев (а перед этим описал Лосев), – это и есть демонтаж культуры.
Два выдающихся исследователя культуры утверждают, что Бахтин и его поклонники (как крупные, так и мелкие) спроектировали и осуществляют (Бахтина нет, но поклонники-то остались!) демонтаж культуры, подкоп под Идеальное и так далее. Если мы не хотим вчитываться в подобные утверждения, – значит, нас не интересуют ни характер протекающих процессов, ни наше будущее, ни возможные варианты нашего ответа на предъявляемый вызов. А поскольку нас это все интересует, то давайте все-таки вчитываться в блестящие суждения выдающихся исследователей и творцов культуры. И в них искать ответ на 'проклятые вопросы'.
Томас Манн искал этот ответ в новом гуманизме. И потому интересовался 'Красным проектом'.
Герман Гессе искал ответ в антигуманизме. И потому присягал 'смеховой культуре', 'вечному смеху', то есть 'Черному проекту'.
Ромен Роллан был влюблен в Великую французскую революцию. Он понимал, что величие этой революции именно в том, что она превратила проект 'Модерн' в исторический мейнстрим. Он отдавал себе отчет в особой роли народного нутряного начала в осуществлении подобных революций. А также в том, что в нутряном народном начале сосуществуют серьезность и смех, высокая Идеальность и – Хаос. Но он
