усилия, — вот тогда можно воевать.
А воевать, вести на борьбу людей, которые не избавились от всех травм, пребывают в состоянии полуневроза, полуподавленности — невозможно. И не было бы этой войны ни в «Суде времени», ни в «Сути времени» (нужно было выдержать эти 40 выпусков «Сути» одновременно с «Историческим процессом»!), ни в «Историческом процессе», если бы я не верил в то, что говорю. Вот так выглядит картина.
30 лет, даже больше, нужно было для того, чтобы ее выявить и описать. И теперь осталось ее передать по-настоящему, не конспективно, а по-настоящему, до конца.
Кому-то это не нужно, кто-то хочет всего лишь бороться вместе с нами с Чубайсом — ради бога. Кто-то видит мир иначе, но вместе с тем поддерживает нас по каким-то основным позициям — например, по антиамериканизму — ради бога. Но всего это недостаточно. Потому что это все ложные цели. Подлинные цели — те, о которых я говорю. Подлинные знаки беды — эти.
Да, это последнее время, но это последнее время боя. Это последнее время боя, а не последнее время, когда нужно шептать «Нет!» и ждать, пока тебе снесут башку. Это великий бой.
Блок не был христианином? Он сказал: «И вечный бой! Покой нам только снится…» Он же явно сказал это в полемике с концепцией покоя. Да, антигностическая мобилизационная метафизика — это метафизика вечного боя. И что? Нет этой концепции вечного боя в классических религиях? Нет духа войны? Нет теологии войны? Это же война со злом! С абсолютным злом. Абсолютная война с абсолютным злом!
Этот дух должен пронизывать каждую клетку тела, мозга, души. Это не умствование. Метафизическая военная песня — это песня, от которой идут мурашки по коже. Метафизическое военное мышление и чувствование — это то, что придает силы, это иное усилие. Люди идут в потоке событий. Они уже видят, что в потоке событий идти нельзя, и все равно не поворачивают. Потому что они как дистрофики из анекдота: «Ветра не будет — по бабам пойдем».
Как пробудить то начало, которое переломит эту дистрофию? Враг считает, что он ее уже навязал… Это надо переломить!
Ко мне обращаются по поводу того, будет ли передача «Исторический процесс» выходить дальше. Сейчас возникла пауза, потому что начались предвыборные теледебаты и телевизионное время распределено между политиками. Возможно, что передачи еще будут. Возможно, что они продолжатся.
Но они продолжатся, только если я буду твердо понимать, что возможна война, а не камлание в условиях, когда за твоей спиной творится черти что. Если бы я знал, что уже творится черти что и я бессилен, я бы никогда в этой войне не участвовал.
Наши противники ведут себя подло, низко, вне всяких моральных ограничений… И что? Чего они добились? Они дважды, используя все бесчестные средства, получили разгром. Почему? Потому что чуть- чуть еще теплится этот огонек духа, этот огонек готовности воевать.
Мне скажут: «Да это все такая игра, в которой выиграть было нельзя». Если бы это была такая игра, в которой выиграть нельзя, уже бы два раза проиграли. Но ведь выиграли.
Они же другого ждали… Не понимаете, что они другого ждали?
Они бесятся, как никогда. Потому что передача «Исторический процесс» стала осью идеологической борьбы в выборный период. А они не выборы ведут как таковые, они закладывают всю поствыборную стратегию развала и чего-то похуже. А им мешают. Мы мешаем. Никто не мешает, кроме нас. Скажете, это не так? А кто? Назовите. Перечислите!
Вот так воевать должен каждый. И еще сильнее, потому что моложе. Впереди будущее. И нечего жалеть себя. Если будем понимать, что это машинка, которая ничем не преодолима, потому что она так устроена, — мы, естественно, тут же все скажем. И поскольку люди мы профессиональные, то скажем не «ваще», а чисто конкретно… У меня была в гостях учительница английского языка, которая рассказала, что, давая уроки новым русским, им надо объяснять, что артикль «а» — это «типа», а «the» — это «чисто конкретно». Так вот, скажем не «типа», а «чисто конкретно».
Но, повторяю, два решающих последних боя на передаче «Исторический процесс» — два боя, в которых противники совсем намылились шулерскими методами добиться нашего разгрома, — они проиграли. А почему проиграли? Потому что не ждали организованной мобилизационной реакции. Даже простейшей, слабенькой. Потому что они точно знают, что они русский народ «сделали» раз и навсегда, что это каша мелких самолюбий, дури, разброда и всего остального.
И когда они видят внутри этого какое-то движение, наполненное волей и дисциплиной, даже элементарной, — они пасуют. И придумывают новые пакости, потому что они бесплодные и пустые, но при этом очень цепкие и очень подлые.
Поэтому, если условия борьбы будут предполагать шанс на победу, то от борьбы отказываться нельзя. Но тогда делайте то единственное, что можно: идите в массы — к своим друзьям, родственникам, знакомым, к кому хотите еще. И шутовской подлости наших противников противопоставляйте народную честность.
Никогда мы не призовем к этому, если будем знать, что нет вообще шансов на то, что это победит. А такие сценарии возможны. Но мы как воевали за другие сценарии, так и будем воевать. Нам и полтора года назад говорили, что все наперед задано. Если бы все было наперед задано, то мы бы и не воевали.
Но мы выигрываем, потому что знаем, что альтернативы этому нет. Нет альтернативы той войне, о которой я говорю. Нет ей альтернативы. В огне брода нет. Она идет по всему миру. Всюду. И все равно сойдется на нас.
Хотите воевать по-настоящему? Просмотрите еще раз все передачи. Особенно несколько раз эту, последнюю. Нарисуйте это сами на бумаге. Поймите, что ничего лишнего тут нет. И что никаких альтернатив этому тоже нет — вот так это устроено, вот это минимальная конструкция, из которой все можно извлечь, а из других ничего не извлечешь. И становитесь на тропу духовной войны.
Для этой войны нам нужны учебные подразделения. Для этой войны нам нужно вооружение. Для этой войны нам нужен командный состав. Для этой войны нам нужно выжечь все, что касается эгоцентризма, капризности, паники, недисциплинированности, разболтанности.
Мы идем на эту войну. И мы протягиваем руку каждому и говорим: «Идемте вместе. Идемте. Все».
Если вы хотите не идти прямо на эту войну, а помогать в любой форме, — спасибо вам за все: за любую критику, за любые формы поддержки. Ни от чего мы не отказываемся, ибо силы неравны. Нас мало. И мы очень хорошо понимаем, что каждый следующий бой будет в 10 раз тяжелее, чем предыдущий.
Но именно потому, что у нас есть идеология и метафизика, мы на эту войну идем. И воевать будем до конца.
Выпуск № 41. 15 ноября 2011 года
Много раз говорил о том, что не люблю Солженицына. Могу повторить еще раз. Но есть у него выражение, которое мне представляется сейчас достаточно точным. Он по отношению к определенным процессам говорил, что они являются рябью: «Вот это рябь». Рябь, то есть поверхностные волны, не задевающие того, что накапливается в толще общественной жизни.
Всем понятно, что нынешние выборы, и особенно думские, — это «рябь». Что они не задевают того, что происходит в толще общественной жизни. Это не значит, что они не имеют никакой цены. Как и любое политическое действие, они, конечно же, имеют свою цену.
Свое отношение к выборам я уже высказал, призвав членов клуба «Суть времени» голосовать по убеждениям. Мы не формируем консолидированной позиции по вопросу о выборах в Думу и выборах вообще, потому что это «рябь». Потому что все главные процессы происходят не в этом тонком слое собственно политической жизни. Они происходят за его пределами. Там накапливается разрушительная энергия, там накапливается созидательная энергия, там идет построение каких-то новых форм деятельности, там одновременно с этим нарастают процессы гниения, и мало ли еще что. Там, там и только там происходит все основное.
Попытка концентрировать внимание на этой поверхности, обусловить каждое свое действие тем, что происходит на этой поверхности, мне представляется глубоко ошибочной.
Кто-то как-то хочет участвовать в выборах? — Прекрасно.
Кто-то верит в то, что результаты выборов могут на что-то повлиять? — Замечательно.
