– Поделись.
– Во-первых, конец света…
– Слышала:
– Не горящая, но очень неприятная, так сказать, неизбегаемая.
– А что, убежать, улететь нельзя куда-нибудь?
Матильда пожала плечами, развернув при этом крылья. Красавица!
– А куда ты денешься? Но есть и проблема, которая висит на хвосте.
– Что еще случилось? – кивнула вопросительно я.
– Яйца, – склонилась к моему уху дракониха, и я чуть не полетела вниз. – Драконы всегда откладывали яйца в пещере Гигантов. Горячие воды реки Стикс согревали воздух в пещере, и там выводились хорошенькие, здоровые драконята. Но вдруг река иссякла, осталось несколько теплых ручейков, которых недостаточно. Еще немного – и придется буквально сидеть на яйцах самим. Но тогда драконихи умрут от голода, ведь здесь нет никакой дичи. Пища есть только по ту сторону ущелья.
– Матильда, а не могла бы ты и меня перенести на ту сторону гор?
– Могла бы, но я обещала, что не покину яйцо, ведь это мой первый дракончик…
– Я бы подумала, чем тебе помочь, подруга, но у меня совсем голова не варит от голода.
– У меня есть еще немного мяса с последней охоты, – дракониха развернулась, выпуская меня из кольца, – могу с тобой поделиться.
Невдалеке лежала почти нетронутая корова.
– Спасибо, конечно. Но я не ем сырого мяса.
– Щас сделаем.
Матильда наступила на тушу когтистой лапой и зубами оторвала окорок.
– Отойди!
Короткое «Хух!» – и кусок оказался в меру обжаренным и приятно попахивающим дымком.
– Ой, классно! Спасибо, Матильдочка! Люблю копчености.
Все-таки на растительной пище я долго жить не умею. Видимо, есть где-то во мне гены хищницы. Поэтому и схожусь легко с такими вот… Я бросила взгляд на ужинавшую рядом дракониху. Всегда уважала это племя. Но даже представить не могла, до чего они могут быть красивыми!
Жаркое из говядины, несмотря на то что было без соли и специй, показалось мне вкуснее деликатесов на свадьбе эльфов. Какое приятное чувство сытости! А то за последние дни «посмотри, как исхудала фигурочка» на растительной диете. Несмотря на отличный аппетит, я не одолела и пятой части окорока, кусок-то приличный! Все, что осталось, заботливо сложила в рюкзачок, сшитый для меня альвами, предварительно выбросив из него сомнительной питательности корешки. Матильда тоже оставила больше половины коровы. Какое-то время мы сыто помолчали, привалившись друг к другу. Мысли благодаря лишним калориям зашевелились в моей голове.
– Я вот думаю, подруга, чем бы тебе помочь. Я бы могла погреть твое яйцо, но я такая маленькая.
– Да, – вздохнула дракониха, – ты слишком маленькая. Слишком маленькая. Маленькая. Но ведь это же хорошо!
– Чем?
– Неневеста, благодаря твоему росту ты могла бы пройти руслом реки в глубину горы и посмотреть, что же случилось!
– Ты считаешь?
– Да я сама хотела, но не пролезаю! А ты сможешь, вдруг еще что-то удастся сделать? – загорелись у Матильды глаза. – А то наши дракончики погибнут. Пойдем, посмотришь, какие они хорошенькие, какие беззащитные.
Дракониха подтолкнула меня носом к входу в пещеру. Пришлось идти.
Местный роддом меня поразил. Огромный зал, украшенный сталактитами и сталагмитами, и с десяток яиц, размером с бочку каждое. Около троих лежали мамочки. Услышав шум, они вопросительно подняли головы.
– Привет, девочки! – махнула крылом Матильда. – Вы уже греете своих?
– Подогреваем, – отозвалась дракониха с красивым изумрудным отливом. – А это кто?
– Это Неневеста, моя новая подруга.
– Она же человек!
– Неневеста хочет помочь нам, она пойдет внутрь горы посмотреть, что случилось с рекой.
– А-а-а, – протянула недоверчиво изумрудная, и драконихи успокоились.
– Пошли воду попробуем, – кивнула Матильда.
Из глубины пещеры, как из зева чудовища, выходило русло реки. Сейчас по нему текло всего несколько отдельных ручейков, наполняя небольшой котлован в центре, вытекал из него уже один ручей, да и тот хирел и терялся среди камней.
Дракониха макнула в воду палец и покачала головой:
