может облегчить страдания, причиняемые черной чумой. Это теплая плоть и кровь живых людей.
На некоторое время повисло молчание, потом он снова заговорил:
— Может быть, я простой наемник, но чувство опасности досталось мне не в дар от демонов. Я способен видеть то, что многие не могут или не желают видеть. И если подозрительных фактов становится слишком много, выстраиваю их в стройную цепочку. Откуда я узнал, что над этой заставой витает смерть? Я догадался: граф приносит в жертву окрестных жителей. Когда всадники отправились на секретное задание в последний раз, с ними приехали пятеро или шестеро… людей, если их можно так назвать. Один из них свалился с лошади, с него упала шапка, и я слышал, как он закричал: «Альфетто! Альфетто!»
— Что еще за Альфетто?
— Бог пустынных земель, — прошептал Ремус. — Ему поклоняются дикари, живущие в Носферусе.
— О великий бог равнин Мос! — воскликнул Иставан. — Вас там что, двое?
— Тише! — прошипел Гуин. — Не буду вдаваться в подробности, но со мной заперт маленький мальчик. А его сестру увели куда-то. Если хочешь, беги, а я должен сперва освободить девочку.
— Гуин! — воскликнул Ремус, хватая его за руку. Через некоторое время из дыры снова донесся голос.
— Девочку увели одну? — спросил Иставан.
— Да, кажется, ее собирались запереть в одиночку.
— Тогда ее готовят.
— Для чего? — воскликнул Ремус испуганно.
Снаружи постучали в дверь тупым концом копья. На некоторое время воцарилась тишина, потом разговор продолжился более тихими голосами.
— Знаете, что я думаю? — сказал Иставан. — Думаю, девчонку увели в отдельную комнату, чтобы использовать… ну, понимаете, для чего.
— Нет! — воскликнул Ремус, содрогаясь. — Я не позволю демонам выпить кровь моей сестры!
Гуин снова положил руку ему на плечо, а Иставан продолжал как ни в чем не бывало:
— В таком случае, у нас гораздо меньше времени, чем мне казалось. По правде говоря, я сильно дергаюсь. Понятно, что рано или поздно племена Сем придут отомстить за всех, принесенных в жертву, и устроят большой набег. Я придумал план. Выложил проклятому графу все, что накипело, полагая, что меня отправят судить в столицу. Ведь я — наемник в монгаульской армии. Но, кажется, перестарался, а может быть, Черный Граф не привык соблюдать военные законы. Вместо того чтобы отправить меня в Торус с первым же почтовым конвоем, он объявил меня преступником и заточил сюда. Наверняка собирается принести в жертву. Но я ничуть не напуган — бывал и не в таких переделках. Иставан Колдовской Меч рожден в рубашке. Мне даже нагадали, что в один прекрасный день приберу к рукам все королевство. Это судьба, и я в нее верю. Сейчас я простой наемник, но когда-нибудь буду править всей этой страной, и ни один демон-кровопийца не встанет на моем пути. Ну а пока мы с вами сбежим отсюда до завтрашнего рассвета.
— У нас тоже есть то, ради чего стоит выбраться отсюда живыми, — сказал Гуин задумчиво и наклонился поближе к отверстию, чтобы его голос слышался яснее. — Ты, наверное, повидал мир. Так вот, не знакомо ли тебе слово «Аурра»?
Ремус нервно прикусил губу, глядя на него. Казалось, они с сестрой путешествовали с этим странным человеком всю жизнь. И лишь теперь вспомнилось, что память гиганта сохранила только одно слово, связывавшее его с прошлым.
— Аурра, говоришь? Вряд ли это название города или страны. Скорее похоже на женское имя, — ответил наемник. Потом неожиданно тревожно вскрикнул: — Во имя двуликого Дзаноза! Во имя мудрости стариков и желаний молодых! С кем я разговариваю?
Гуин сообразил, что тот разглядел через дыру маску леопарда.
— Во имя трех с половиной завитков на хвосте Судьбоносного Дзарна! С каким же чудовищем я разговариваю? Может быть, это болотный демон или бог Сиренос? Ничего подобного я не видел, даже служа в патруле. Был в Городе Уродов, но и там не встречалось таких тварей!
— Я… я… — Гуину никак не удавалось вставить слово, но Иставан сам неожиданно замолчал, потом заговорил уже другим тоном:
— Стража идет! Кажется, несут ужин. Буду очень признателен, если запихнешь выпавший камень на место. Как только они увидят, чем я занимаюсь, меня принесут в жертву раньше срока, и мой план побега пойдет коту под хвост.
— Ладно. — Гуин быстро поднял камень и заткнул дыру. Как раз вовремя. Как только он опустился на лавку, тянувшуюся вдоль стены, в коридоре раздались тяжелые шаги. Один из охранников направился к камере Иставана. Было слышно, как окошко в двери отворилось и грубый голос прокричал: «Ужин!» Потом лязгнул засов на двери их камеры, и дверь распахнулась.
На пороге появились люди в черной форме патрульных, державшие в руках факелы. Только теперь узники поняли, что наступил вечер. Они даже не заметили, как за маленьким окошком потемнело. Все, находившиеся в камере, отбрасывали на стены длинные тени.
— Ты пойдешь с нами, — приказал командир, указывая на Гуина. Его забрало было опущено, поэтому пленники не поняли, тот ли это, кто привел их сюда. — Мой лорд собирается испытать твою силу.
Двое других охранников схватили Гуина за руки.
— Гуин! — закричал Ремус, вскакивая, но командир пихнул его обратно.
В камеру вошел тюремщик и поставил на стол миску с вареным мясом и чем-то, напоминавшим печеные овощи, а также кувшинчик с гохрским вином. Это была порция на одного.
— Нам нужен только человек-леопард, — сказал командир и сделал воинам знак удалиться.
Гуин вышел из камеры со своей обычной невозмутимостью. У него как будто было два лица — одно спокойное, другое яростное, и он надевал их попеременно. Как и настоящий леопард, Гуин мог тихо сидеть в течение нескольких часов, не пошевелив ни единым мускулом, и вдруг молниеносно кинуться в схватку, а потом так же быстро успокоиться.
В общем, он ушел с воинами и даже глазом не моргнул. Тяжелая каменная дверь захлопнулась за ним, лязгнул засов, и Ремус оказался один в холодной камере. Стражники оставили факел, воткнув его в подставку на стене, и теперь повсюду плясали устрашающие тени, напоминавшие о демонах.
Могучего друга и защитника увели, неразлучную сестру забрали еще раньше. От горя наследный принц Парроса свернулся клубком на лавке, даже не притронувшись к еде. Шаги стражников затихли, наступила мертвая тишина. Но вскоре снова раздался скрежет — за стеной вновь выталкивали камень.
— Подхвати его со своей стороны, слышишь? — донесся сквозь щель голос Иставана.
Мальчик проворно поднялся и едва успел подхватить падающий камень. Теперь Ремус мог разглядеть в свете факела два блестящих черных глаза. Потом стало видно и все лицо молодого человека.
— Что случилось, малыш? — прошептал тот, вытирая губы после ужина. — Они увели человека- леопарда?
— Да, — ответил мальчик дрожащим голосом. — Ч-черный Граф хочет заставить его сражаться… чтобы проверить силу.
— Ах да, верно. — В голосе Иставана тоже чувствовался некоторый страх, но вместе с тем и любопытство. — Во всяком случае, его не собираются убивать, верно?
Он напряженно вглядывался в полумрак сквозь узкое отверстие.
— Эй, малыш, да на тебе лица нет! Поешь, уверяю тебя, пища не заражена чумой. Если нас решат убить, то сделают это мечом. — Иставан улыбнулся и указал изуродованным пальцем в сторону стола.
— Ты одет совсем не так, как местные жители, — продолжал он. — Как же ты спутался с таким страшилищем и почему тебя схватили, если всадникам понадобилось это чудовище? Клянусь задницей Доала, я не думал, что в Приграничье живут подобные существа, хотя и понимал, что тут гнездятся всякие демоны. Кто же он такой?
— Он добрый, — ответил Ремус, пристально глядя на собеседника.
А тот продолжал, будто и не слышал его слов:
— На твоем месте я бы как следует подкрепился. Тебе нужны силы. Если не хочешь, чтобы тебе пустили кровь, то должен помочь мне. Я уже вытащил из стены достаточно камней, чтобы выбраться из
