победителями выходили люди.
Но на руку дикарям играло численное преимущество. Они упорно лезли вперед по трупам своих товарищей. Забрав у мертвого тюремщика ключи от камер, начали открывать двери и истреблять узников каменными топорами. Некоторые пленники забились под столы или яростно защищались стульями. Но маленькие твари облепляли их, словно муравьи жука, и вскоре побеждали.
Некоторые камеры уже давно загорелись от случайно попавших туда огненных стрел. Коридор превратился в настоящий ад. Повсюду раздавались победные вопли дикарей, предсмертные стоны, треск огня и звон оружия. С каждым мгновением густел черный дым.
Как только первый из воинов рухнул наземь, Гуин затолкал мальчика обратно в камеру. Потом схватил первое, что попалось под руку, — глиняный кувшин, и выскочил обратно в коридор, захлопнув за собой дверь.
— Гуин, не надо! — крикнул вдогонку Ремус.
Но тот ничего не слышал, увидев меч за поясом у сраженного воина.
— Альфетто! Лиядо! Лиядо! — пронеслось по толпе. Этот крик все усиливался, и по интонации было ясно, что нападающие просят звероголового бога о пощаде.
Но тут один из вождей поднял руки и прокричал что-то, вернувшее дикарям боевой дух. Они стали наступать на Гуина, размахивая каменными топорами.
Однако он успел воспользоваться их замешательством и нагнулся за мечом. Оружие за что-то зацепилось. Гуин зарычал и потянул меч изо всех сил. В этот момент кто-то пустил в человека-леопарда стрелу.
Услышав звон тетивы, Гуин поднял голову, и стрела ударила его прямо между глаз.
— Нет! — заорал Ремус, швырнув на землю стул, который перед этим взял, чтобы обороняться.
И тут завопил стрелявший дикарь.
Гуин, будто не замечая попавшей в него отравленной стрелы, все-таки высвободил меч. Взвесил его на руке и распрямился. Выдернул стрелу левой рукой и метнул ее обратно.
Движение оказалось точным — стрела вонзилась прямо в шею того, кто ее пустил. Дикарь свалился на пол, корчась в агонии.
По рядам нападавших вновь пробежала паника, раздались крики:
— Альфетто, Альфетто!
— Лиирара, мул-страато! — воскликнул вождь, призывая свое войско не бояться и снова идти в атаку. Но на этот раз все замешкались.
Гуин не стал ждать, пока дикари поменяют позицию. У него в руках снова было оружие, его воинская кровь кипела, и он превратился в боевую машину. Размахнувшись мечом до самого уха, он одним ударом свалил наземь пятерых. Потом остановился, выставив перед собой меч.
— Гуин!
Обернувшись, он увидел, как кто-то из дикарей проскользнул мимо него в камеру. Гуин взвыл и, кинувшись следом, разрубил врага надвое.
— Залезай ко мне на спину! — приказал он Ремусу. — Нельзя здесь оставаться, их слишком много.
Он подхватил принца, усадил себе на плечи, потом поднял с пола каменный топор и осмотрелся.
Всюду, куда ни кинь взгляд, уцелевшие воины и пленники сражались за свою жизнь, но все они были слишком далеко друг от друга. Рано или поздно дикари все равно должны взять числом, несмотря на отчаянную защиту.
Быстро оценив обстановку, Гуин стал лихорадочно обдумывать дальнейшие действия. Наконец он воскликнул:
— Все сюда! Поодиночке вас быстро перебьют. Нужно сражаться всем в одном месте!
— Не выйдет! — ответил кто-то из пленников. — Нам не пробиться к тебе! Их все прибывает и прибывает. Это все равно что сражаться с океаном! — В этот момент его ударили топором по ноге, и он завалился на пол.
— Доал! — выругался Гуин и снес очередную обезьянью голову. — Малыш! — позвал он.
— Что?
— Так нам долго не продержаться, к тому же огонь совсем близко.
— И не забывай про Ринду, — добавил Ремус.
— Конечно. Мы должны отыскать ее прежде, чем обезьяны заполнят всю башню. Но если поднимемся наверх, то окажемся в ловушке. — Гуин на мгновение замолчал, потом добавил: — Да, выбор не велик.
— Сзади! — крикнул мальчик.
Какой-то дикарь, непривычно высокий, целился топором в спину Гуину. Но тот успел поймать его на клинок.
— Черт возьми! — прошептал он, обернувшись к Ремусу. — Слезай и держись за мой пояс. Я попробую пробить дорогу.
— Да, Гуин!
— Готов? Раз, два, три!
Великан пригнул голову и, размахивая мечом и топором, врубился в колышущееся море нападающих. Ремус держался рядом.
Меч Гуина мелькал так быстро, что его нельзя было заметить. Лишь разлетались в стороны багровые брызги. Гигант выл по-звериному, его желтые глаза горели. Он казался настоящим животным, жаждущим крови.
Дикари невольно расступались. Расчистив путь к лестнице, Гуин начал подниматься наверх, перепрыгивая через три ступеньки. Принц старался не отставать.
Дикари уже подбирались к следующему этажу, поэтому пришлось рубить их на бегу.
— Ищи сестру! — приказал Гуин, размахивая мечом. — Зови ее!
Ремус коротко кивнул и крикнул:
— Ринда!
Он тут же закашлялся от застилавшего все кругом дыма.
— Ринда! Это я! Где ты!
Но никто не ответил. Гуин остановился возле лестницы, продолжая рубить врагов. Ремус подбегал к каждой двери, заглядывая в окошки. Наконец вернулся к лестнице, побледневший, и выкрикнул:
— Ее здесь нет!
— Ясно. Тогда поднимемся еще выше, — великан в последний раз взмахнул мечом и вновь запрыгал по лестнице. На этот раз Ремус намного обогнал его. Несколько дикарей кинулись было за ними.
Но и на следующем этаже Ринды не оказалось.
— Гуин! — простонал Ремус.
— Бежим выше, — ответил тот, и вдруг его глаза ярко засветились, будто он что-то сообразил.
— Гуин… — позвал мальчик.
— Послушай! — ответил тот, поднимая руку. — Снаружи, на дворе, стоит тишина. Звуки битвы раздаются лишь в башне. Это означает, что дикари уже взяли крепость и добивают последних защитников. Тогда даже я вряд ли смогу вырваться.
— Гуин…
— Словом, надо пошевеливаться! — прорычал тот.
Ремус развернулся и кинулся вверх по лестнице, которая стала значительно уже и круче.
— Здесь запросто можно сорваться вниз!
— Значит, мы у самой вершины.
Маленькая площадка, на которой они очутились, оказалась совсем узкой и темной, а потолок таким низким, что Гуину пришлось согнуться в три погибели. Здесь была всего одна дверь.
— Ринда, Ринда, ты тут?! — крикнул мальчик с надеждой.
— Да, я тут! — раздалось в ответ.
— Гуин! — Ремус обернулся к нему с мольбой во взоре.
— Отойди-ка, — ответил тот и принялся трясти дверь. Она была сделана из единого куска скальной
