Игры, угодные богам

первые французские лопаты воткнулись в почву священного Альтиса и начались очень короткие, незаконные и поверхностные раскопки, продолжавшиеся до тех пор, пока про них не прознало турецкое правительство, моментально «принявшее меры». Французы предпочли спешно покинуть территорию Османской империи, погрузившись на корабли. Но это отдельная история. Не знал Ллойд и о Вакхилиде. Папирус с работами Вакхилида во времена епископа ещё не был найден. Это случится в Египте лишь через сто восемьдесят лет после его смерти.

Таким образом, привязки Олимпии к какой бы то ни было местности, ранее 18-го века просто не существовало. Олимпия жила только в поэмах и располагалась только на страницах античных повестей. В те времена её можно было поместить ещё куда угодно, туда, где есть холм, река и храм. Одно из таких мест на современном Пелопоннесе предложил считать Олимпией Чандлер. Примечательно, что его довольно голословная версия, несмотря ни на что, пустила корни в европейской науке. Голословна данная версия потому, что Чандлер не проводил никаких раскопок, а, следовательно, и не мог видеть всех тех артефактов, которые наполняют современные музеи и выдвигаются нынче как доказательства спортивного прошлого пелопоннеской местности. Только после отделения Греции от Османской империи во второй половине 19-го века сюда прибыли с «Павсанием в руках» немцы во главе с профессором Курциусом, заключившие соглашение с первым независимым греческим руководством об эксклюзивном праве на раскопки (которое не утратило юридической силы до сих пор). Вот с этого момента и начались серьёзные работы, призванные убедить нас в правильности указания на карте священного комплекса. Работы, о которых Чандлер, уже давно к тому времени умерший, естественно, не мог знать.

В этом месте отметим для себя то обстоятельство, что кол в землю, где была впоследствии помещена Олимпия, был вбит относительно недавно на основании бездоказательного утверждения. Напротив, все находки приписывались олимпийскому прошлому лишь потому, что были найдены в якобы Олимпии, а не наоборот. Чандлер не имел источников сверх тех, которыми пользовался, скажем, Ллойд, к мнению которого мы немедленно и вернёмся. Так что же наш епископ? Задавался ли он вопросом – ГДЕ располагалась Олимпия? Оказывается, да, задавался.

И что интересно, будучи ещё свободным от догмы о «правильном» расположении Олимпии, на основании чистого анализа текстов Пиндара и Павсания Ллойд делает категоричный вывод о том, что Олимпия находилась в Дакии. Он пишет, ни секунды не сомневаясь в своей правоте, так в своём труде «История олимпиад»:

«С античных времён местность эта называлась Олимпией по преданию, относящемуся к Геркулесовым идам. ОТНОСИТСЯ ОЛИМПИЯ К ДАКИИ, где Пифийский оракул, в Дельфах находившийся, располагался. Другие источники называют основателем её Павсания, воздвигшего здесь храм в честь победы Зевса над Сатурном…»

Вот так. Возникает первое серьёзное несоответствие. Ведь Дакия – это местность севернее Дуная, согласно античным же географам. Даки проживали вдоль великой реки от Черноморского побережья до Карпат включительно, на территориях современной Венгрии и Румынии. Ллойд, как видим, убеждён, что Олимпия и Дельфийский оракул располагались существенно севернее современной Греции, а именно в Дакии, т.е. где-то на Дунае или за ним.

И в самом деле, с таким утверждением есть основания согласиться. Например, у Пиндара несколько раз говорится (а ему вторят и другие древние авторы), что Геракл, когда основывал Олимпию, принёс оливковые деревья в насаждаемую рощу из-за Истра (современного Дуная). Это довольно странный момент, если считать, что Олимпия располагалась на юге Греции. До Дуная от нынешней Олимпии более тысячи километров труднопроходимых дорог, горных перевалов, довольно испещрённой заливами местности. Надо очень любить оливковые деревья, чтобы нести их тысячу километров (целую рощу!) чтобы просто пересадить из одного места в другое. Зачем?! Сегодня нам объясняют, что Геракл был богатырь, ему это дело было раз плюнуть. Понравилась оливковая роща – прикинул, как хорошо бы она смотрелась на Алфее – взвалил на плечо и понёс. Принёс, посадил, увидел, что это хорошо, и остался доволен собой. Но если стоять на позициях здравого смысла, то цель столь непростого мероприятия Геракла довольно загадочна. Впрочем, загадочность пропадает, если согласиться в этом вопросе с Ллойдом и предположить, что Олимпия находилась в Дакии. В этом случае становится понятно, что далеко от знаменитого Истра Геракл с деревьями, видимо, не уходил. Он просто, желая украсить приглянувшееся ему место на Дунае, которое хотел сделать центром празднований, насобирал деревьев, росших вдоль реки, и высадил здесь же рядом в виде благоустроенной рощи, сделав то, что сегодня называется парком. Никакие сотни километров он эти деревья на своих могучих плечах не тащил. Всё становится понятным. Запомним эту версию.

Алфей

Алфей – главная река олимпийского мифа. Вокруг неё всё и вертится. Она восхищала богов, сама причислялась к перевоплощённым божествам, ею любовался Геракл, выбрав именно её местом поклонения 12-ти главным святым и на её берегах учредив главные священные состязания, построив храмы, стадион и разбив парк.

Вот слова Павсания: «Дойдя до Олимпии, мы встречаем, здесь, наконец, воды реки Алфея, полноводной и прекрасной, так как в Алфей впадает много других рек, из них семь заслуживает особого упоминания…» Далее Павсаний начинает описывать притоки Алфея {7, стр. 22}. Т.е. даже не сама священная река, а её притоки (запомним число семь) и то достойны упоминания. Из какой они страны вытекают, мимо каких городов несут свои полные воды, какая в них водится рыба. Что уж говорить о самом Алфее. О нём Павсаний приводит аж несколько сказаний. Алфей – это, согласно верованиям древних, вообще не просто река, а перевоплощённый бог. Надо сказать, что здесь с ним солидарны практически все древние писатели, посетившие в разные эпохи священную речную долину. Алфей велик.

Пиндар также восхищается этой рекой, описывая её исключительно в превосходных степенях. Легенды рассказывают нам, что по Алфею в Олимпию многие участники прибывали на кораблях. Т.е. Алфей был судоходным Более того, нам сообщается, что эта строптивая река в один из разливов нанесла столько песка и ила, что на тысячу с лишним лет похоронила под ними целый древний священный юрод, который мы сегодня можем лицезреть только благодаря раскопкам.

Начитавшись Пиндара и Павсания, наивный восторженный турист сегодня, едва оказавшись в Олимпии, спешит на чудесные берега того самого могучего Алфея. И здесь его ждёт небольшое, мягко говоря … разочарование.

По всему видно, что с тех славных пор много воды утекло. Конечно, в России и в Греции могут быть разные понятия о реках, но, тем не менее, сегодня Алфей даже ручьём назвать язык не повернётся. Перепрыгнуть через эту могучую реку, куда в античности заходили корабли с прибывавшими на состязание атлетами, царями и просто любителями спорта, сегодня может семилетний ребёнок[25]. Сегодня Алфей уже не тот Алфей… Если, конечно, он когда-нибудь вообще был тем Алфеем.

И здесь впору снова вспомнить дунайскую версию. Дунай, который в самом деле не раз всплывает «вдруг», когда Пиндар пишет об Олимпии или олимпийских делах Геракла, бесспорно велик. Это вторая по величине река Европы после Волги. Он протекает через всю Западную Европу, имея длину около трёх тысяч километров и впечатляющую ширину в низовьях. На его берегах стоят многие древние европейские столицы и красивейшие города мира. Течение Дуная стремительно и он действительно строптив. Только за последние 10 лет он дважды разливался, серьёзно затопив Вену, Будапешт, Белград, Братиславу и многие небольшие города. В устье Дунай разветвляется (согласно Геродоту) на семь рукавов, образуя прекрасную дельту (вспомним Павсания и семь прекрасных притоков Алфея[26]