пистолет. Напротив на полу, под стенкой, лежала перепуганная насмерть Ира. Только глаза на ее бледном лице были живые, живые и напуганные.
— Что произошло? — спросил Виктор, чествуя, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
Ира открыла рот, но сказать ничего не смогла. Она все еще была в шоке.
— Где Яночка? — крикнул Виктор и, не дожидаясь ответа, бросился в спальню.
Там никого не было. Забежал в кухню, случайно на бегу наступив на руку лежавшего парня и чуть из-за этого не упав. На кухне тоже никого не было.
— Где она? — Виктор склонился над женой. Дал ей две легких оплеухи, пытаясь привести в чувство. — Где Яна? Ира показала рукой в сторону коридора.
— Они увели ее? — закричал Виктор. — Да? Ира отрицательно мотнула головой.
— Где она?
Виктор снова бросился в коридор. Заглянул в ванную и, не найдя там дочки, шагнул к двери в туалет. Дверь была закрыта снаружи. Открыв, Виктор увидел дочку, спрятавшуюся за унитазом. Ее личико тоже было перепуганное, щеки горели огнем и в глазах стояли слезы.
— Ну-ну, все в порядке, — приговаривал Виктор, поднимая се на руки.
Она схватилась ручонками за его шею и расплакалась. Виктор вернулся в комнату. Присел на пол перед женой.
— Что произошло? — спросил он.
— Не знаю… — прошептала Ира. — Не знаю. Он хотел меня убить и вдруг упал…
В голове Виктора шумело. Он никак не мог сосредоточиться. Сердце стучало, не собираясь успокаиваться.
— Ты ему открыла? — спросил Виктор, кивнув на труп.
— Нет, я вышла мусор выбросить… — прошептала Ира. — Я только отнесла ведро к мусоропроводу, вернулась, а он был уже здесь…
Виктор повернулся к трупу. Первым делом увидел возле головы спортсмена наушничек с проводком, уходившим под воротник спортивной куртки. На коленях Виктор подполз к трупу. Заметил и микрофончик, подколотый к тому же воротнику.
Задрал куртку и там, на поясе, в полукобуре увидел маленький пистолет с коротким глушителем. Озадаченный, Виктор перевел взгляд на пистолет, зажатый в правой руке. Это была обычная «тэтэшка». Парень сжимал ее рукой, одетой в прозрачную целлофановую перчатку.
Виктор оглянулся по сторонам — везде валялись вещи, выброшенные из шкафа, из тумбочек.
«Обыск?» — подумал Виктор.
А взгляд его сам собой снова ушел на зажатую в руке трупа «тэтэшку».
— Возьми Яночку и иди в спальню, — спокойно проговорил Виктор, передавая хныкавшую дочку на руки жене.
Оставшись один в комнате, Виктор рассмотрел «тэтэшку» и все понял. Это была «обратка», подаренная ему в Москве Рефатом. Рядом на полу валялась выпотрошенная сумка, в которой Виктор прятал этот пистолет.
Но что теперь делать? В квартире труп. В руке у трупа — пистолет с отпечатками пальцев Виктора. Да еще и какой пистолет! Здесь вопросов будет больше, чем ответов…
Виктор прошел в ванную. Подставил голову под холодный кран. Простоял несколько минут, пока от холода не заныла шея.
Зайдя на кухню, набрал номер Георгия. Рассказал о трупе в квартире и о том, что хотели убить жену.
— Проверь его карманы и скажи, что нашел! Сейчас! С трубкой в руке Виктор нехотя вернулся в комнату. Проверил карманы спорткостюма и нашел только одно: бумажку с простой алгеброй: «3-1=2»
— Ну? — донесся из мобильного нетерпеливый голос Георгия.
— Тут только бумажка с уравнением…
— Что там?
— Три минус один равно двум…
— Понятно… Жестокие ребята. Слушай, одень своих и выезжай в центр. Я тебе позвоню, ты еще в дороге будешь. Замок у тебя в двери какой?
— Обычный, — проговорил Виктор. — Строители ставили вместе с дверью…
— Отлично. Тогда можешь дверь закрывать.
Первым делом Виктор взял из руки трупа свою «тэтэшку-обратку», а вместо нее вложил в холодную ладонь его собственный с глушителем.
После этого быстро собрал перепуганных жену и дочь и спустился вниз к машине.
— Куда мы? — спрашивала Ира сквозь слезы в голосе. Но ответа не требовала.
Они выехали на шоссе. Виктор с трудом сдерживал себя, чтобы сильно не давить на педаль газа. Подъезжая к мосту, вспомнил, как в этом месте на встречную вылетел знакомый микроавтобус, с которого и началось его волнение.
Теперь у него почти не было сомнений в том, что «подвесные потолки» имели прямое отношение к случившемуся. Виктор пожалел, что не обратил внимания на номер микроавтобуса.
— Куда мы? — снова спросила сидевшая сзади жена. Но спросила так тихо, что Виктор проигнорировал ее вопрос.
Только глянул в зеркальце над лобовым стеклом и увидел, что Яночка уже спит на руках у мамы.
Очередное парижское утро разбудило Ника сигналящими внизу машинами. После однообразного кофейно-круасанного завтрака он выбрался в город. На улице не было так холодно, как вчера.
Пройдясь до угла улицы, Ник позвонил из телефона-автомата Tatjane домой, но ее там уже не было. Прогулявшись еще с полчаса и потом выпив кофе в кафешке, Ник позвонил ей на работу. Она, казалось, была рада звонку. Охотно согласилась встретиться вечером.
Но до вечера было далеко. Присев в другом кафе. Ник задумался о Пьере.
Интуиция подсказывала, что это тот самый человек, который ему нужен. Но та же интуиция словно пыталась предостеречь Ника от любых действий. Она словно говорила:
'У тебя все в порядке. У тебя есть деньги, ты живешь в Париже.
Познакомился с милой девушкой. Что тебе еще надо?'
«Что мне еще надо?» — подумал Ник и вздохнул.
Сначала он доверился Ивану Львовичу, потом доверял всем телефонным инструкторам и пытался по возможности четко выполнять их указания. Теперь, оторвавшись от всех связывавших его ниточек, он и расслабился, и понял, что двигаться самостоятельно в любой игре страшно трудно. Трудно принимать решения.
Гораздо труднее, чем не выполнять приказы командиров. Легче плыть, легче ждать и наблюдать за происходящим, чем подгонять его или, что самое трудное, самому провоцировать его развитие.
Эти размышления да крепкий парижский кофе взбодрили Ника и вкачали в него пропавшую было бодрость. Он прошел уже полдороги. Может, больше. Теперь надо . было идти до конца.
Конечно, он не знает, что делать потом, когда он дойдет до этого конца. Но идти надо. А значит, надо заниматься Пьером, а не встречаться с милой Tatjanoi.
Чуть позже он позвонил ей снова и сказал, что простудился. Предложил встретиться с ней завтра после работы.
— Завтра — суббота, — сказала она. — Мы не работаем!
— Тогда днем, — предложил он.
Договорились на полдень перед тем же «Аэрофлотом», на Елисейских полях.
Теперь вечер был свободен, точнее — освобожден для Пьера.
Дождавшись вечера, Ник пристроился на старом месте возле того же марокканца — торговца жареными каштанами. Марокканец, казалось, уже принимал и Ника за дерево, совсем не обращая на него внимания. Но чуть позже, когда Ник всматривался в лица выходивших из представительства сотрудников, он вдруг спросил Ника, откуда он.
— Я — русский, — ответил ему Ник, не отвлекаясь от своего занятия.
