Рядом с Сархеном с испуганным видом стояла Катарина.
– Иди-иди! – Монгол махнул на нее рукой. – Ничего страшного, видишь, очнулся. Иди спать.
Катарина покачала головой, пожелала всем спокойной ночи, вызвав невольную улыбку на лице пострадавшего, и ушла.
– Что-то часто мне достается в последнее время, – пожаловался Комков.
В затылке сидела пульсирующая боль. Приложился он здорово, видимо, когда плашкой улегся от удара.
– Ты дурак, – усмехнулся монгол. – Спорить с Темной Богиней при посторонних! Госпожа очень добра. Великая Мать тут же укоротила бы тебя на голову, а потом пришила бы ее, но только на другое место. Зря улыбаешься, я видел, как она это проделывает!
– А Великая Мать-это еще кто? – пробурчал Комков.
– Мать Эллинэ и Элизабет. Родная. И предыдущая Темная Богиня. Кстати, если она будет на балу… – Монгол нахмурился и замолчал.
– То что? – спросил Андрей. – Договаривай, я и так уже страсть как хочу попасть на эту тусовку.
– Будь осторожен, Андрей, – посоветовал монгол. – Очень, очень осторожен.
– Прямо бал монстров какой-то намечается. – Комков ухмыльнулся и тут же болезненно поморщился.
– Так и есть, так и есть, – серьезно подтвердил Сархен. – Ничего смешного. Госпожа боится за тебя. И правильно боится. Потому что ты еще не боишься. И можешь сделать там труднопоправимую глупость.
Комков рискнул встать на ноги. Ничего. Терпимо. Голова у него и правда была весьма устойчивой к повреждениям.
– Госпожа ушла на пляж, – сообщил Сархен. – Иди. Она ждет.
…Эллинэ сидела на берегу, возле самой воды. Андрей сел рядом и сказал:
– Больно дерешься, дорогая. Шишка теперь на затылке.
– Напросился, – ответила Эллинэ.
Ни капли жалости в ее голосе не было.
Некоторое время они сидели молча. Комков хотел что-нибудь сказать, но не знал, что именно.
– Как ты накажешь Сархена? – спросил он наконец.
Темная Богиня застонала, словно у нее болели зубы.
– Повешу на террасе, понял?
– Не смешно, – буркнул Комков.
– Не веришь? – Знакомая интонация заставила Андрей насторожиться.
Он судорожно сглотнул. Рядом с ним сидела Темная Богиня. Он видел в книге, как легко она обрекала на смерть людей без всяких видимых причин.
– Верю, но не надо, – сказал он. – Виноват-то правда я.
– Тебя повесить? – хмыкнула Темная Богиня. – Ты действительно этого хочешь?
– Ты что, палец сегодня прищемила? – разозлился Комков. – Чего такого страшного мы с монголом… тьфу ты, с Сархеном сотворили? Лишний стаканчик пропустили?
– От тебя до сих пор перегаром прет, молчи уж, «стаканчик»! – Эллинэ встала. – Ну как тебя, дурака такого, на бал вести!
Комков поднялся вслед за ней. Та-а-ак. С этим… балом его уже достали. Засунув руки в карманы, он двинулся прочь.
– Андрей, стой! – Голос Темной Богини хлыстом ударил его в спину.
Комков не ответил. И не остановился. Если она снова его шарахнет… И что, драться с ней будешь? Нет, признался сам себе Комков, не буду… Не буду… Пускай хоть вешает, если хочет.
Она не дала ему уйти. Догнала, обняла сзади.
– Прости, не злись. – Она подышала ему на затылок, и ощущавшаяся там инородным телом шишка пропала. – Я боюсь и веду себя как дура… Я не буду наказывать Сархена… Слышишь? Прости…
– Чего там такого страшного, Эллинэ? Толпа разодетых красивых дур со своими холуями? Ну и что?
Эллинэ легонько укусила его за мочку уха. Замерла, положив голову ему на плечо.
– У меня плохое предчувствие, – призналась она. – Точно так же плохо мне было перед тем, как пропал отец… Так же больно там, внутри… Элизабет зла на тебя. И она обязательно приготовит какую-нибудь гадость… Мыс ней знаем друг друга как облупленных. Она видит, что ты для меня не просто игрушка. А ей всегда нужно было то же самое, что и мне.
Комков вздохнул. Вот тебе и белая и пушистая Элизабет.
– Успокойся, она не в моем вкусе. Мне всегда больше нравились брюнетки.
Эллинэ опять куснула его. Он почувствовал, что она улыбается.
– До дома-то дойдем? – спросил Андрей.
