– Ну вы-то, положим... – бормотнул было Чупахин с досадой, но опомнился, оборвал на полуслове. – От животного ярого эгоизма – к святости, – поправляя дело, поспешил спросить он, – здесь магистраль-то у вас? Страданья, непопаданья... Преображенье... Это? Так, кажется?
Она с некоторым трудом, но улыбнулась ему.
– А вы готовы признать, что жизнь – «пустая и глупая шутка»? – возразила она. И вдруг поскользнулась, повисла с секунду на его руке; но справилась и продолжала: – Очень и очень вероятно, что так оно и есть, святость, что тяжесть, плотность, грязь, муть, полупрозрачность, чистота, свет... И это для всех без исключения. А вы потому и иронизируете, что на себя злитесь. Отчаиваетесь!
Переждав две-три легковушки, они перешли на правую сторону и взошли на мост.
Ближе к стрежу вода в реке крупно рябилась, кой-где даже пенилась от несильного встречного ветра. У берега настывал голубовато-станиолевый, похожий на бескровные голые десны старика, лед.
«Нет, не пойду я с тобой, сероглазая, – вспомнилась Чупахину старая общежитская песня, – счастья искать, чтобы горе найти...»
Где-то на середине моста они, не сговариваясь, остановились и, положив руки на перила, повернулись лицами к реке. На секунду Чупахину показалось, что спутница его исчезла.
– И куда вы теперь? – услышал он потом странный этот ее голос. – В бизнесмены подадитесь? – и, не дождавшись ответа, сняла одну из перчаток, чтобы нахлобучить поглубже капюшон пальто.
Можно было взять ее руку в свою, осторожно повернуть к себе и поцеловать в теплые и, он знал, дрогнувшие бы навстречу губы... Невыносимо, терпимо все-таки, неплохо, хорошо, прекрасно, замечательно! Все ведь и было в какой-то миллиметровой дольке градуса, критической массе. И была ли она, женщина, существовала ли в яви или только пригрезилась Чупахину с тоски, – по большому, по настоящему-то счету решающего значения не имело. Дело было в нем, в его способе понимать вещи, в его душе.
Вот и всё, думал он, вот и все. Всё.
По пешеходной дорожке позади шли люди, шуршали машины насыпанным поутру песочком от гололеда, проехала, быть может, «скорая» на какой-нибудь неведомый вызов, а он, Чупахин, стоял и стоял у парапета, не сдвигаясь и не уходя, смотрел и вглядывался в холодную бегущую под ним воду.
Примечания.
В эпиграфах использованы произведения Ду Фу, Софокла, «Песни царства Вэй», Андрея Платонова, опера «Кармен», бл. Августина, Дж. Конрада, Ван Гога, Иоанна Богослова (Иоанн 16, 13–23), Басё, Блеза Паскаля, Ген. Шпаликова, Осии (Ос. 5, 4), Готфрида Бенна, древнерусского плача.
Примечания
1
Из произведений Н. Я. Самохина.
2
Стихотворение Н. Я. Самохина.
3
Н. Я. Самохин.
4
А. Швейцера.
5
В. В. Вересаева.
6
Войно-Ясенецкий.
7
Блез Паскаль.
8
Слезы сочувствия есть, и земное трогает душу (Вергилий «Энеида»).
9
Стихотворение О. Григорьева.
