монетой 261 двойных и 3 ординарных на сумму 15.385.566 руб. 13 коп., со слитками 391 ящик, 9 ящиков с полосами на сумму 529.594 р. 24 к. и 7 ящиков с кружками на сумму 525.447 р. 23 к., 34ящика с ценностями Монетного Двора и 3 ящика с 17 почтовыми посылками из Лабораторий на имя Монетного Двора на сумму 486 598 р.
«Вышеуказанное количество мест, с присоединением 1236ящиков, отправленных во Владивостокское Отделение, согласуется с данными о количестве мест, обозначенных в актах по перевозке золотого запаса из Самары и документами Казанского Отделения, если принять во внимание, что из общего количества привезенных в Омск мешков с золотою монетою было в наличности 5 ординарных мешков и что при переложениях монеты из 18 кожаных сумок из мешков в ящики и обратно из ящиков в мешки количество ящиков уведичилось на 18, ординарных мешков также на 18, а двойных мешков уменьшилось на 18.
По документам Казанского Отделения ящиков со слитками, полосами, кружками и ценностями Монетного Двора эвакуировано 1679. Исходя из этого количества ящиков и принимая во внимание, что этих ящиков имеется в настоящее время в кладовых Омского Отделения 444ящика, необходимо предположить, что из 1236ящиков, отправленных во Владивостокское Отделение, один ящик имеется с монетою».
Сумма полноценной российской монеты (в скобках указана цифра “49.943.517 р. 65 к.”, которая красными чернилами зачеркнута и надписана сверху другая цифра: “499.435.177 руб. 65 коп. В.К.) была выведена по наличию мест, находящихся в кладовых Омского Отделения, т. е. посредством умножения числа мест на 60000 р., заключающихся в каждом мешке, с прибавлением к ним сборных мешков на неполные суммы, причем один мешок, из которого, согласно акту, составленному в Уфе, было похищено монеты 10-руб. достоинства на 410 руб. и который при проверке золота НЕ БЫЛ ОБНАРУЖЕН) (?! — выделено мной. — В.К.) (вследствие чего был помещен в штабель мешков с полными суммами, без недочета) считался в сумме 59 590 рублей.
«Суммы иностранной и переоцененной монеты были выведены на основании записей, производившихся при проверке золота.
Суммы, указанные Лабораториями на 17почтовых посылках (499.898), находящихся в 3 больших ящиках, не согласуются с общей оценкой (486.598р.), произведенной Московской Конторой на 13.300р.
При сем прилагаются сведения о наличности эвакуированного в Омское Отделение золота и две ведомости иностранной монеты».
Как видим, неуверенность в общей сумме эвакуированного заметна и в этом документе…Для нашего же расследования интересны ящики Монетного двора, которые, по сомнительному сводному акту № 11639 от 23 августа 1918 года, составленному в Казани, были эвакуированы из Казани 19 августа. Этим актом из Омска от 10 мая 1919 года мы получаем подтверждение, что часть того золота действительно оказалась на пароходе.
А вот о 51 ящике за №№ 495–545 с 338 слитками Русско- Азиатского банка и о 40 ящиках за № № 455–494 с 243 слитками Петроградского международного коммерческого банка нет ни слова. В омском акте, правда, есть приписка: «Вышеуказанное количество мест, с присоединением 1236ящиков, отправленных во Владивостокское Отделение, согласуется с данными о количестве мест, обозначенных в актах по перевозке золотого запаса из Самары и документами Казанского Отделения». Означает ли это, что в отправленных к Тихому океану ящиках были слитки из ящиков №№ 455–545?
Прямого ответа на этот вопрос в рассекреченной части архивных документов нет. Но, например, в описи № 2 фонда Р-3452 Национального архива Республики Татарстан рассекречены лишь дела № № 2,3,4,5,6,7,8,9,10,11,12, 13,15,16,234. А какая информация хранится в недоступных делах №№ 1,14,17— 233?
При этом следует не забывать, что в Омск свозились ценности и из других отделений Госбанка. Например, из Перми.
Золото, перешедшее иностранцам
В третьей части нашего расследования мы подробно рассмотрим, как в декабре 1917 года большевики своим декретом аннулировали обязательства России по внутренним и внешним займам прошлых лет. В результате чего правительства стран Антанты озаботились проблемой возвращения из России своих денег и финансово помогли участникам организации Бориса Савинкова «Союз защиты Родины и свободы» отправиться в Казань. Чтобы в результате подготовленного мятежа вернуть контроль над государственным золотым запасом тем из русских, кто готов был рассчитаться с иностранцами по долгам. Эта полугодовая операция фактически была решена в пользу Антанты с прибытием части золотого запаса в Омск.
По свидетельству А. Гак, все приказы военного характера Колчак «… согласовывал с генералом М. Жаненом, командующим французским экспедиционным отрядом и всеми вооруженными силами союзников (исключая японские). Английский генерал А.В. Нокс (в 1911–1917 годах военный атташе Великобритании в России) ведал снабжением колчаковской армии. В распоряжении Колчака находился и отряд англичан во главе с полковником Дж. Уордом. (Среди оккупационных сил на востоке страны были подразделения чехов и словаков, американцев и канадцев, поляков, итальянцев и японцев. Общая численность иностранных войск к середине января 1919 года составила 120 тысяч человек).
Союзники снабжали армию Колчака, боровшуюся с коммунистической Россией, отнюдь не безвозмездно и не бескорыстно. Гарантом их помощи Верховному правителю стало российское золото, которое они со знанием дела внимательно осмотрели в Омске».
С весны 1919 года адмирал вынужден был платить российским золотом за военные поставки из-за рубежа.
«По распоряжению Колчака (об этом говорят архивные документы) состоялось семь отправок благородного металла, — пишет А. Гак. — Первая из них произошла 10 марта
1919 года, когда во Владивосток ушли 1236ящиков с золотыми слитками, золотистым серебром и серебристым золотом. Следующие отправки датированы 19 и 20 июля, 8 и 26 сентября, 8 и 18 октября 1919 года.
Итак, 18 октября — последняя отправка золота, о которой нам известно. По данным архивов, тогда во Владивосток отгрузили 92ящика со слитками частных банков, 80ящиков со слитками Казанского отделения народного банка и 550— с российской золотой монетой. Общая стоимость этого груза составила 43 577 444 руб. 06 коп. Однако ценности во Владивосток не попали. По пути из Читы в Хабаровск груз перехватили и присвоили отряды атамана Семенова. Судьбу пропавшего груза недавно выяснил профессор В. Сироткин: большая часть этого золота была передана на временное хранение японским оккупационным властям и увезена ими в Японию».
В своей статье А. Гак приводит данные советского экономиста Н. Любимова, возглавлявшего в 1921 году работу «Особой комиссии по учету народнохозяйственных последствий войны и блокады». Так вот Любимов писал, что «…в сентябре 1919года было продано через Индо-Китайский банк 12 тыс. кг золота по 4280 франков за 1 кг на сумму 52 300 ООО франков. Из этой суммы в распоряжении финансового агента колчаковского правительства в Париже А.А. Рафаловича оставалось 15 620 ООО франков.
В уплату заказа другого финансового агента, Угета, и на приобретение в Сан- Франциско большой партии винтовок было депонировано золота на 1 млн. долларов. По контракту с фирмой “Ремингтон” в октябре 1919 года в Гонконг вывезли золота на 2 059 217 долларов, а в апреле 1920 года, когда Верховного правителя уже не было в живых, — еще на 500902доллара. Эти суммы также числились за финансовым агентом Колчака Угетом.
