«Опасность гражданской войны – или возможность войны с братской Германией – порождала в нас давящее, мрачное настроение. Правительство мало кому нравилось.
Восстание в Граце и вступление германских войск в Австрию довели это напряжение до апогея, который разрешился присоединением к рейху.
1-м егерским автобатальоном во время его марша к немецко-австрийской границе владели прогерманские настроения. Население встречало его мрачным молчанием. Но на обратном пути после осуществленного аншлюса батальон приветствовали восторженным ликованием.
1-й австрийский пехотный полк и 1-й егерский автобатальон было намечено сделать основой создающегося 12-го стрелкового полка. 9 ноября 1938 года батальон был переброшен в тюрингский город Майнинген. Штабная рота, в которой служил унтер-офицер Шауб, стала именоваться 4-й ротой.
В оккупации Богемии и Моравии в период с 11 марта по 4 апреля унтер-офицер Шауб участвовал в составе этой роты. Летом того же года вся 4-я танковая дивизия, в которую входил и 12-й стрелковый полк, была впервые собрана вместе на полигоне сухопутных сил в Ютеборге. «Взаимодействие на поле боя стрелковых и танковых подразделений» – такой была тема заключительного этапа учений. 10 августа дивизия была переброшена в район Кройцбург – Оппельн в Силезию. Здесь она стала готовиться к кампании против Польши.
Польская кампания проходила для Шауба благоприятно. Так же как и кампания против Франции. Оскар Шауб стал фельдфебелем и был представлен к званию кандидата в офицеры после того, как он закончил курсы по подготовке к офицерскому званию.
К началу апреля 1941 года 4-я танковая дивизия располагалась в районе Айзенштадта в состоянии готовности к начавшейся тем временем Балканской кампании. Однако она не была в ней задействована, а 19 апреля переброшена в лагерь на Варте (приток Одера) под Познанью. Фельдфебель Шауб вместе со своей ротой вышел на перрон вокзала Познань-Западная 29 апреля 1941 года.
В ночь на 8 июня 12-я танковая дивизия вышла из лагеря на Варте и двинулась на Восток, выйдя к 11 июня в новый район сосредоточения Бельчак – Сучовола. Здесь ходили самые дикие слухи об их дальнейшей судьбе. Один из них был таков: «Нам предписано идти своим ходом через территорию России и Турции для блокирования Суэцкого канала».
Вечером 21 июня фельдфебель Шауб со своим взводом выдвинулся в лес неподалеку от города Волка. В ночь на 22 июня они вышли на исходный рубеж к атаке у местечка Чозтако непосредственно на берегу Буга. Когда около 3.15 утра 2-й батальон пришел в движение, форсируя Буг, оба станковых пулемета взвода Шауба открыли огонь по дозорной вышке русских пограничников на восточном берегу реки.
При том состоянии общего возбуждения и напряжения, которое царило в это раннее утро, даже висевшая высоко над горизонтом луна могла быть принята за вражеский привязной аэростат и обстреляна.
2-й батальон переправился на другой берег и продвинулся до Медны, тогда как 1-й батальон в полной боевой готовности ждал сигнала у понтонного моста. Только на следующее утро такой сигнал поступил, и переход через Буг начался около 11 часов утра. Вместе со своими друзьями к Медне маршировал теперь и фельдфебель Шауб.
В последующие недели Осси Шаубу пришлось познать и палящий зной русского лета, и висящую в воздухе пыль русских дорог. В ночь на 29 июня пехотинцы вступили в горящий Слуцк. Им предстояло нанести удар в направлении на Бобруйск. Вечером 29 июня батальон получил от командира дивизии генерал-майора фон Лангерманн унд Эрленкампа приказ овладеть переправами через Березину при впадении в нее Свислочи и образовать плацдарм на ее восточном берегу.
Дадим на этом месте слово самому будущему капитану Шаубу:
«Вечерние сумерки бросали длинные тени на шоссе, когда 1-й батальон начал свой марш на Бобруйск.
Походный порядок был таков: оперативная группа штаба, 3-я и 2-я роты, оставшаяся часть штаба, остаток 4-й (усиленной) роты и 1-я (броневая) рота. Большая часть тяжелого вооружения 4-й роты была распределена между нашими стрелковыми ротами.
Наступившая ночь была довольно прохладной. Над далекими лугами повис густой туман. Мы ненавидели его за то, что за его плотными полосами вполне могли не заметить вражеских постов.
Бобруйск до отказа забит боевыми машинами 3-й танковой дивизии. Город смердит, как сущая клоака. Мы сворачиваем с шоссе на север, выходим из города и проходим мимо солдат передового германского охранения, которые в своих плащ-палатках кажутся в тумане какими-то привидениями. Мы движемся с походным охранением и стараемся идти как можно более бесшумно. Среди высоких сосен зловещая темнота обступает нас. Ориентироваться по неточным картам очень трудно. Танки и БТРы двигаются один за другим очень близко друг к другу. Только бы ничему не сломаться!
Офицер из 7-го армейского танкового корпуса, вернувшийся после дозора с одной из разведывательных групп, ведет нас к нашей цели – Березине. Мы двигаемся через леса, поля и спящие деревни. Колеса машин утопают в песке проселков. Наезженные колеи и брошенные на обочине дорог машины американских и советских марок свидетельствуют, что совсем еще недавно по этим же дорогам проходил наш противник. В боевое соприкосновение с ним мы еще не вступали.
К рассвету 30 июня туман сгущается, мы движемся словно в огромной прачечной. В деревеньках начинают просыпаться их обитатели. Заспанные крестьянки с подобострастными поклонами снимают шапки, а потом появляются на берегу Березины у свинцового цвета воды. По реке стелется туман. Вскоре мы уже у первой цели нашего пути. Оружие держим наготове к стрельбе.
При въезде в поселок Октябрь у артезианского колодца стоял неприятельский часовой. Он принял нас за своих соотечественников. Эта ошибка стоила ему жизни. Мы, не снижая скорости, проносимся по поселку. На одной из его улиц стоит русская тыловая автоколонна. Несколько выстрелов по ней, и солдаты врассыпную бегут от нее в разные стороны, направо – в огороды и налево – в спасительный лесок.
Затем мы следуем вдоль реки Углата. У местечка Слобода усиленная 4-я рота сворачивает направо, переправляется по деревянному мосту через Свислочь на высокий противоположный берег. Неприятельские удвоенные посты смяты, образован плацдарм. Задание выполнено!
Батальон захватывает также и железнодорожный мост и образует плацдарм на восточном берегу.
Но на пешеходном мосту через Углату начинается сражение. На вокзал Свислочи прибывает сильно вооруженный бронепоезд. Мы стрелой вышетаем из наших боевых машин и занимаем позиции за насыпью. Стальное чудовище, громыхая, медленно подтягивается ближе.
– Если эта зверюга переберется через мост, мы станем для него отличной мишенью, господин фельдфебель, – шепчет мне Мейер.
Тут мы начинаем обстреливать его из нашего противотанкового орудия и стрелкового оружия. Паровоз окутывается сначала белым паром, а потом из него начинает валить угольно-черный дым. Все-таки мы нашли его слабое место и уделали!
Двигавшийся за бронепоездом транспортный состав тоже начинает гореть сразу после первых же выстрелов по нему. Из дверей товарных вагонов выпрыгивают фигуры в горящей одежде. Мы насчитали до 600 солдат, которых их комиссары собирались повести в наступление против нас. С характерным пилящим звуком начинают работать наши МГ-42. Звонко трещат пистолеты-пулеметы, хлестко лупят карабины. К ним присоединяются глухие хлопки минометов и уханье противотанковой пушки.
Но в ответ нам начинает говорить бронепоезд голосами двенадцати современных зениток и семи счетверенных пулеметов. Бесчисленные ручные пулеметы в амбразурах бронеплощадок тоже открывают по нас огонь. Мы лежим под шквалом свинца и стали».
Это сражение, которое столь ярко описал Оскар Шауб, продолжалось и дальше. Все тяжелое вооружение 4-й роты было переброшено туда, где напор врага был максимальным. Затем командир пулеметчиков доложил фельдфебелю Шаубу о том, что боеприпасы подходят к концу. Ему, как и другим командирам взводов, пришлось отдать приказ вести огонь одиночными выстрелами.
Было уже десять часов. Сражение продолжалось уже шесть часов, когда к вокзалу Свислочи подошел второй бронепоезд. Но и он вскоре был подожжен выстрелами из противотанкового орудия.
Над головами сражающихся кружили русские бомбардировщики и штурмовики.
В 13 часов подошел третий бронепоезд и открыл огонь из всех своих орудий. Одновременно все красноармейцы перешли в атаку.
